ами рук, внутренности согревал недавний алкоголь. Дни пролетали беззаботно.
Я взглянула на уведомления. Не одного звонка от родителей за всю ночь. Не так странно, чтобы я переживала, но даже сообщения не было. Что мне оставалось это пожать самой себе на пустой улице плечами и двигаться дальше к высотке. Поднявшись на лифте, я открыла дверь и вошла в квартиру.
Было тихо. В темноте я расстегнула лямку каблуков и прошла по коридору в столовую объединенную с гостиной. Признаться, я не была особо тихой. Каблуки упали на плитку настолько громко, что звук ударился об стены.
Неаккуратность пьяных рук.
В таком случае ко мне бы уже вышла мама и одарила бы меня недовольным взглядом, но сегодня квартиру накрыло глубокое молчание.
Прошла сначала в свою спальню, скинула куртку и потом встала в проходе. Прислушалась. Совсем беззвучно от чего в ушах я начала слышать собственный писк.
Я остановилась около дверей спальни родителей и надавила на ручку, тихо приоткрывая ее.
– Спите? – шепчу я.
Замечаю, что окно приоткрыто и занавески мирно били его край.
Они всегда особенно крепко спали, когда ночной воздух гулял по комнате.
Я улыбнулась и прикрыла дверь, поплелась в свою спальню и упала на кровать. Сегодня подушка, казалось, особенно нежной, а запах куда приятнее. Я прикрыла глаза в расчете пролежать так не более пяти минут, однако, веки стали тяжелеть, а поднять собственное тело труднее, чем несколько минут назад. Так, я уснула окончательно.
Мне снился сон. В нем было что-то чудесное и по своему особенное, но как бы я не напрягалась мне не удалось вспомнить, что же это все таки. Но одна я помню точно. Чувство тяжелой тоски, чувство рвущие груди и слово «Прощай».
Я поднялась с кровати и ужаснулась от своего вида. Вчерашние платье в пятне на груди неприятно облегало тело, а волосы превратились в черную мочалку.
–Мне мать голову открутит, – проговариваю я скривившись своему отражению и смотрю в окно.
По ту сторону уже кипела жизнь города. Я взяла смартфон и посмотрела на время. Было десять утра. Выхожу из спальни и снова останавливаюсь в проходе.
Со стороны кухни не слышалось, что кто-то суетится с посудой, как это было обычно. Я прошла в столовую и там на удивление все было чисто, а самое главное – никого.
–Мам? Пап? – громко позвала я тех, стоя посередине помещения.
Ничего.
Неприятное чувство кольнуло грудь. Не сказала бы, что я пугливая, но сейчас ситуация была странной как никогда. Я быстрыми шагами дошла до двери родителей. Под дверями ступни ног почувствовали неприятный холод. Я открываю дверь и
вступаю невидящим взглядом в спальню.
– Мам?!
Я останавливаюсь и влетаю в дверь. Закрываю рот руками. К горлу подступает муть, а сердце бьется так будто пробьет ребра. Не может быть.
Нет.
Нет и не как иначе.
– Это…это.
Я закрываю дрожащими руками глаза. Я настолько к ним сильно прижалась будто бы защитилась от того, что увидела сейчас.
– Нет, пожалуйста, – дрожащим голосом проговариваю я. Только, кого я молю?
На кровати лежали две фигуры. Настолько знакомые мне, настолько родные, что образ стоящий перед взором вызывают град слез и истерику.
– Мама! Папа! – кричу я останавливаясь перед ними и садясь на корточки. – Пожалуйста…
Лицо отца было бледнее, чем стены комнаты. Его веки не вздрагивали, как это было обычно, а губы были сухие как никогда прежде. Я взглянула на его запястье, которое было перерезано и мирно свисало над полом. Лужа кровь образовавшиеся на мраморе пугала куда сильнее, чем белые лица. Реальность была настолько неправдоподобной, что я хотела засмеяться если бы не собственные слезы и тремор рук.
Это правда.
Я быстро встала, поднесла пальцы к носу папы и все было ясно. Его не стало.
– Нет! – мой голос сорвался, я опускаясь рядом. – Папа, это розыгрыш?
В ответ я получила ничего, лишь звук стрелки передвигающиеся по циферблату. Я резко встала и обогнула кровать к стороне мамы так быстро, будто мы надеялась на то, что она жива. Она точно жива, невозможно чтобы все так? Верно?
Я приложила пальцы под нос и в конечном свалились на пол громко рыдая. Они лежали на кровати с перерезанными запястьями настолько умиротворено словно это естественно. Не в силах видеть больше я отвернулась к стене.
Я потеряла все в один день. Возможно, если бы зашла той ночью, то они бы были живы? Сердце терзали мысли, собственная вина ощущалась, как яд от чего мой желудок скрутило и я побежала в туалет чтобы выблевать наружу все содержимое. Я села около унитаза, вытерла рот. Слезы снова подступили. Боль была настолько мучительна, что соленая жидкость омывала лицо.
Нынешнее время
До этого момента мыслей было, как море, но звуки лопат выбили все напрочь, оставляя гулкую пустоту в голове.