ее руке. Можно или нельзя мне так к тебе обращаться? Станешь ли ты снова закрываться и хмуриться?
– Про меч – даже не мечтай. Свободен. – Он уже не смеялся, но я все еще могла разглядеть на его губах подобие улыбки. Атос махнул мне рукой, чтобы я проваливала с тренировки. Пришлось, вздыхая, покинуть пределы поля. Но по воле своих тайных желаний я оглянулась. Атос уже завалился на спину – и я увидела только его широкий меч, прислоненный к изгороди, на лезвии которого вдруг заиграли солнечные блики.
Жизнь в постоянном притворстве – скверная штука. Ты ежесекундно думаешь о том, что надо делать, чтобы тебя не раскрыли, следишь за жестами, голосом. И постоянно врешь – всем людям вокруг, даже тем, кто тебе очень нравится. А вранье всегда порождает страх и недоверие. Эти два чувства были бичом моего существования в легионе.
Каждый вечер возле костра Кэрка был чарующим и непохожим на все остальное, что происходило вокруг. Но от постоянного вранья и страха я чувствовала себя здесь еще более паршиво.
Поначалу я не могла понять, что делало Кэрка таким особенным в глазах других людей? Но постепенно, шаг за шагом я начала раскрывать характер этого необычного человека, собравшего вокруг себя преданных друзей.
А началось все с лекарств, которые опустошили мой кошель до последней монеты. Тренировки с Атосом были не просто изматывающими, но и богатыми на травмы. У меня постоянно ныли запястья от сдерживающих ударов, ноги от быстрых передвижений, каждая мышца была потянута, а число порезов уже пошло за сотню. В результате я с ног до головы была закутана в бинты и повязки, пропитанные заживляющими средствами.
Лекарства в легионе – это вообще отдельная история. Они были доступны только тем, у кого есть оллы, иногда тем – у кого есть куппы, а оборванцам вроде меня к ранам советовали приложить подорожник, закрывая дверь перед носом. Лекарствами обычно приторговывают в лазарете, и первое время, пока у меня еще были сбережения, я ходила туда к лекарю, закупаться снадобьями. Но потом деньги закончились.
Старик не стал давать мне лекарства под расписку, сказав, что это первый шаг к долговой яме. И у меня началась бессонница. Как бы я не хотела спать, боль бодрствовала в каждой клеточке тела и без снадобий ее было невозможно заглушить. Так как гостевала я у костра Кэрка, мои ночные бдения не могли остаться незамеченными. Днем я бродила словно призрак с темными кругами под глазами (ну хотя бы их не было видно, ведь я всегда была в шлеме). А на тренировки являлась вымотанной бессонницей и болью, и получала новые ранения. Это был замкнутый круг.
Видимо Кэрк это заметил. И в один из вечеров, кто-то из его ребят подошел ко мне:
– Лис, у меня осталось немного настойки от боли. – Он протянул мне склянку с мутной жидкостью. – Мне она не нужна, а тебе может пригодиться. Если, конечно, оттуда весь дух еще не вышел, давно лежит…
Я, наученная годами скитаний, знала только одно: ничего нельзя брать даром – а то потом спросят втридорога, поэтому решила проявить осторожность:
– Спасибо.