Из двенадцатой! Какой кошмар! Только утром мы разговаривали!
– Знаете ее? – спросила тетка, ощупывая мое лицо какими-то больными глазами с воспаленными белками.
– Вот жалость, – вздыхала я.
– Подруга, что ли?
– Нет, комнату она мне сдать обещала.
– Надька?
– Ну да, а чего странного? Хорошие деньги даю, целых пятьдесят долларов.
– Интересно, – протянула баба, – у ней однокомнатная!
Я прикусила язык. Да уж, не слишком удачный придумала я повод, но отступать было поздно.
– Не знаю, она сказала, что сама живет у мужа, а…
– Кто? – перебила меня бабища. – Кто живет у мужа?
– Надежда.
– Какая?
– Колесникова, из двенадцатой квартиры, – терпеливо ответила я, – она сказала, что ее супруг работает шофером-дальнобойщиком.
– Это ты все перепутала, – заявила тетка, – у Надьки Колесниковой никакого супружника не было и нет, одна жила, ну, ходили к ней всякие парни… Но это ж не мужья. Ты небось с Нинкой из тринадцатой говорила. Вот у ней и Лешка водилой служит, и комната есть свободная в коммуналке, там раньше бабка проживала, да померла. Вон Нинка стоит, видишь, у подъезда, в красном платье? Ну, та, которая ревет? С Надькой Колесниковой они дружили, ишь как убивается!
Я послушно подошла к довольно полной блондинке и тронула ее за плечо.
– Простите, Нина.
– Да, – шмурыгнула носом толстушка, – слушаю…
– Нам надо поговорить…
– Вы из милиции?
Я секунду поколебалась, потом решительно сказала:
– Да. Вы вроде дружили с покойной?
В этот момент толпа, зашевелившись, вздохнула и подалась назад. Из подъезда вышли два мужика в коротких голубых халатах, они несли необычные оранжевые носилки, похожие на гигантскую мыльницу без крышки. Внутри лежал черный пластиковый мешок, наглухо застегнутый на «молнию».
– Ох, горюшко, – всхлипнула Нина, – ой беда, ой подружка моя дорогая, что же ты наделала!
Женщина принялась судорожно тереть глаза. Я осторожно спросила:
– Может, сядем вон там, на пустую лавочку…
– Не надо, – неожиданно спокойно ответила Нина, – лучше поднимемся ко мне, дома хоть нормально поговорим.
Глава 5
Мы поехали наверх, устроились на кухне, заставленной и захламленной. Чего тут только не было. Отчего-то подключены были сразу две стиральные машины: «Вятка-автомат» и «Канди», на подоконнике теснились банки, пустые бутылки, чашки и электромясорубка. На обеденном столе без признаков клеенки или скатерти лежали куски хлеба, открытая пачка масла, пакетики с растворимым кофе «Пеле», записная книжка и расческа, из которой торчали клочки седых волос. Впрочем, уже через секунду в кухню вбежала грязная серенькая собачка, и я поняла, что это не волосы, а шерсть.
– Давно вы знакомы с Колесниковой? – строго спросила я официальным тоном.
Нина вздохнула:
– Дай