ли лучше. Хотя, кто знает – может, с помощью Духа Землетрясений жизнь здесь не так уж и плоха?
У дрожащего горизонта, на краю мёртвой равнины, виднелись очертания города. По пути нам никто не попадался – здесь не было крестьян, и никто не жил за городскими стенами кроме пустынных змей и ящериц.
Пришлая сперва не послушала меня и просто прикрывала нос воротником рубахи. Но солнце жгло с небес, раскаляло витающую в воздухе пыль, которая проникала и в глаза, и в нос, и под одежду. Поэтому очень скоро девушка обмотала шарфом не только голову, но и плечи, а также закрыла лицо почти до самых бровей. Надо сказать, что коням приходилось не легче. Они шли, понуро опустив морды, и, всхрапывая, пытались учуять воду. Но вода всем нам достанется здесь только по каплям.
Город встретил нас равнодушно, в противовес оставшейся в прошлом Ивирхии! У высушенных ржавчиной ворот пара стражников спросила наши имена и куда мы направляемся. Узнав, что мы тут проездом, они прижгли нам запястья серебряными амулетами против оборотней. А убедившись в том, что перед ними люди, выдали бумаги на двухдневное пребывание и указали, где можно переночевать и купить воду для лошадей. Туда и пролёг наш путь по сухим и жарким улицам.
Те были узкими, их зажимали между собой высокие стены с крохотными окошками. Сверху почти не проникал солнечный свет, а в воздухе стояла неподвижная пыльная взвесь – даже если бы ветер и заглядывал сюда, он не смог бы прорваться через замысловатые проулки этого города…
Нам пришлось спешиться и идти до постоялого двора на своих двоих, постоянно слыша в свою сторону недовольное ворчание прохожих по поводу наших лошадей. Здесь коней никто не держал – животные просто не выдержали бы такой жизни – одни лишь приезжие передвигались не пешком.
Впрочем, приезжих можно было вычислить не только по наличию коней. Местные жители, все до одного, носили на лицах широкие железные маски, чтобы защититься от пыли. Маски эти прикрывали лицо ниже глаз, имели причудливые формы и украшались чеканными узорами и подвесками. Изнутри они выкладывались тканью, пропитанной целебными маслами, спасающими кожу от губительного воздействия местного воздуха. Горожане носили штук по десять халатов, надетых друг на друга, а руки они постоянно выкрашивали красной хной, отчего ногти совсем чернели. В просвете между маской и тяжёлым головным убором виднелись одни только глаза, довольно враждебные, даже у детей – а вокруг этих глаз кожа была покрыта густой тёмной краской.
Пришлая всё норовила идти ко мне ближе, оробев от необычного вида людей вокруг (да и от недобрых высказываний тоже). Конь её остался без хозяйки, и мне пришлось привязать его поводья к своему седлу. Моя же спутница то и дело тянулась к моей руке, похоже, готовая в неё вцепиться – настолько её напугала обстановка вокруг. Я попытался её успокоить, сказав тихо, что жители Аншахра вовсе не такие грозные, как выглядят на первый взгляд.
На постоялом дворе она вздохнула свободнее – тут собрался более привычный для неё народ. Аншарх служил перевалочным пунктом на самом коротком пути с Запада на Восток.