бывших непосредственным инструментом разрушения Советского Союза (и во многом сознательно разжигавшихся пламенными демократами, в том числе и из личной корысти) погибли сотни тысяч человек.
Число убитых в бесчисленных «бандитских войнах» и криминальном беспределе 90-х годов не учтено, – но читатель может сам зайти почти на любое кладбище России и увидеть там длинные ряды могил, в которых лежат молодые жертвы либеральных преобразований. Официальная статистика тех лет занизила их число, так как развалилась вместе с государством, а значительное количество погибших просто исчезло и так никогда и не было найдено. По оценке одного из либеральных историков, «сверхсмертность» только в 1992–1993 годы (при том, что она достигла максимума в последующие годы) на 600 тыс. чел. превысила «сверхсмертность» Большого террора 1937–1938 годов. А рекорд численности умерших в России за всё послевоенное время был поставлен уже в 2021 году (во многом благодаря последовательному уничтожению либералами здравоохранения, продолжающемуся и во время написания данной книги).
Безусловно, жертвы реализации, как, по воспоминаниям работавших в то время на государственной службе, изящно выразился один из американских советников Гайдара, «необходимости вытеснения из общественного сознания мотива права мотивом прибыли», не были, в отличие от жертв Холокоста, результатом целенаправленного истребления людей по национальному или религиозному признаку. Против Советского Союза и, затем, России, раздавленных внешней конкуренцией, не осуществлялся официально объявленный геноцид (хотя ещё в середине 90-х даже простое упоминание «национальных интересов» России само по себе воспринималось многими демократами, в том числе находившимися на государственной службе, как совершенно непростительное и недопустимое проявление, заслуживающее немедленного увольнения всякого, кто его допустил).
Однако миллионы людей, полных сил и энергии, были убиты в результате последовательной реализации людоедских интересов под прикрытием красивых политических теорий. Общие демографические потери от либеральных реформ оцениваются к 2015 году в 21,4 млн чел., – и это число продолжает стремительно расти по мере углубления этих крайне эффективных (с точки зрения истребления населения) преобразований. И то, что либеральные теории не открыто требовали уничтожения миллионов из нас как высшей и самодостаточной цели, а привели к нему всего лишь в качестве побочного (хотя и абсолютно неизбежного) следствия их практического применения, не может воскресить ни одного человека.
Принципиально важно, что при этих относительно меньших потерях советский народ, в отличие от еврейского, перестал существовать. Если еврейский народ после катастрофы обрел свою государственность и укрепился, – относительно молодой советский народ, ещё находившийся в стадии формирования, свою государственность утратил и погиб (по оценкам, нам не хватило буквально ещё одного поколения советских людей, то есть примерно 25 лет).