неоднозначное впечатление, однако плотный поток пешеходов и транспорта, делал этот отрезок улицы вполне безопасным на вид.
Залитые солнцем колоритные улочки и множество заведений для местных радикально отличалась от ставших привычными Лондонских ландшафтов. Олив уложила ладони на кованые перила, но тут же отдёрнула их в изумлении:
– Ауч! – собственный голос утонул в шуме, доносившемся снизу, – Боже, да они раскалённые!
Бен, сидевший в массивном деревянном кресле, поморщился и сочувственно выдохнул:
– Осторожно, Олли, тут совсем не Борнмут. Сегодня днём было почти тридцать градусов, и даже сейчас от прогретой земли идёт сильный жар.
– Ты не задумывался о переводе в метеорологический отдел? – мрачно хмыкнула Олив, потирая ладони.
Она зашла в гостиную, прошла в маленькую прихожую и, выдвинув ручку чемодана, потянула его в граничащую с балконом комнату. Колёсики с шумом прокатились по деревянному полу.
Олив захлопнула массивную дверь, одним резким движением забросила поклажу на оттоманку, и, распахнув молнию, достала хлопковое прямое платье в мелкую желтую полоску. Покрутила в руках, осматривая на предмет помятостей.
Сумку на магнитном замке заменить было не на что, поэтому Олив лишь переложила вещи внутри на свои места и, переодевшись, вышла в гостиную, где её, заложив руки в карманы белых брюк, уже ожидал Бен.
– Предлагаю дойти до Колизея, сделать парочку фоток и засесть в каком-нибудь заведении с вином и пиццей. Кажется, я готов сожрать слона, – он достал из кармана старый на вид ключ и, открыв входную дверь, выпорхнул на улицу.
Олив последовала за ним. Прохлада помещения сменилась мягким зноем. Бен закрыл дверь и вытащив ключ из старого скрипучего замка, протянул его кузине:
– Это твой комплект, – заявил он буднично, – Канал выдал мне три, видимо, с расчетом на то, что я в Италии надолго.
Олив ненадолго задержала взгляд на связке брелков с одним единственным ключом и, перехватив, уложила его в боковой карман сумки.
– Ты не сам определяешь своё место работы?
– Почему же, сюда я попросился сам. Страшно надоело торчать на Ближнем Востоке и вздрагивать от каждого звука, – на этом Бен проследовал к лифту.
Олив поспешила следом. Дворик представлял собой широкую террасу, идущую по периметру четырёх домов. Обе её стороны соединялись дорожками на высоких сваях, на одной из которых стоял стеклянный лифт. Спустившись на первый этаж, Олив и Бен прошли к массивной арке, перекрытой глухими железными воротами.
Выходом со двора служила небольшая калитка, миновав которую, они прошагали по оживлённой улице Тибуртина, нырнули в тоннель и сквозь парки и бессчётное количество улиц, пересекаемых дорожным полотном, менее чем через час оказались у Терм Траяна и руин Золотого дома Нерона. Отсюда хорошо просматривались величественные развалины Колизея. Словно взятый в осаду, он был окружён толпой туристов.
В надежде избежать чересчур людных мест, Олив и Бен обошли