как шлейф тянулся за мной. Но каждый житель этого поселения, в котором я оказалась в этот сумеречный час, разглядывая меня и перешёптываясь между собой, приходили к определённому выводу. Даже не скрываясь, кивая друг другу словно взвешивали, решали, подтверждаются их догадки и ожидания относительно меня или нет. Странное чувство было у меня в те минут. Впрочем, уверенна, что и вы бы вздрогнули, если б поняли, что вас оценивают рептилии. Близко ко мне так никто и не подходил, заговорить ни со мной, ни со Шреком не пытались и реплик про мой вид больше не отпускали. Что ж, и на этом, как говорится, спасибо.
Я же брела по чужим потусторонним кривеньким, абсолютно не логично петляющим улочкам, осознавая себя отстраненно, как будто все это происходило не со мною. Возможно, так моя психика попыталась защититься от всех потрясений, что свалились на меня за последние часы. Вот ведь что сейчас должно было меня накрыть с головой? Страх, да что там, жуть от одного вида рептилий и земноводных под два метра ростом, которые вдруг решили натянуть на себе рубахи, жилеты, обуться в сапоги по колено, причем деталь, начищенные до блеска и при этом пристально следивших за моим передвижением. Все это должно было нокаутировать и отправить меня в глубокий обморок еще в самом начале поселения или вызвать дикую истерику с криками и воплями. Но уверенная походка и крепко сжавшая мою ладонь перепончатая лапа моего сопровождающего делали свое дело. Я шла. Пусть не бодро, не твердой, заплетающейся поступью, но на своих двоих, что уже было неплохо. Мечтая только об одном – увидеть уже скорее переулок Вересковой Пустоши и нужную мне аптеку господина Кваркла.
«Вересковая пустошь». Надо же, указатель – табличку мой взгляд выхватил практически сразу же. Удивление от того, что я смогла прочитать надпись, сделанную однозначно на местном диалекте и с теми ещё закорючками и то было смазанное. И что с того, что прочитала? Ну, местные иероглифы – и что? Прийти сюда – не вопрос, понимать и говорить на одном языке с буффоноидами – нормально, а читать – должно удивлять? Нет, меня, похоже, после всего пережитого, уже так просто чем-то не поразишь. Прочла и прочла, эка невидаль.
Переулок встретил меня одиноким, болтающимся на честном слове подвесным фонарем, что выхватывал в осевших сумерках клочок света. До аптеки мы доходили уже в опустившейся темноте. «Ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет», – настойчиво крутилось в моей голове заученное еще в школе стихотворение. Если бы Блок прошёлся по Вересковой Пустоши, то смею предположить, скупой свет фонаря навеял бы у него более экспрессивные строки. Жаль я не поэт…
Мы продолжали идти по проулку, который хаотично петлял, сбивая с толку. Далековато, однако, забрался Жаб Жабыч от центральных проулков, те хоть освещены были лучше и обжиты, а здесь на меня даже никто посмотреть не выходил. А как же торговля? Или в аптеку, если она еще одна единственная на все поселение в любую точку дойдут? Была бы необходимость.
А вот и вывеска: