Ты… кого-то там видел? – нервно спросила я.
Папа пожал плечами и ничего не ответил. Я видела, как он был напряжен, но не стала пытать его лишними расспросами. Папа с псом остались снаружи, а я зашла в дом и, остановившись на пороге, позвала дедушку:
– Деда, дай, пожалуйста, тот мощный фонарик, с которым мы обычно ходим в поход. И поскорее!
В дальней комнате раздался шум: гремело что-то металлическое, падали коробки, чемоданы. В какой-то момент я услышала скрежет по полу. Было похоже на то, что дедушка куда-то пододвинул стул. Через пару минут он вышел ко мне с большим желтым фонарем, который больше был похож на автомобильную фару с ручкой, чем на обычный фонарик.
– Что за срочность? – спросил дедушка с подозрением.
– Не знаю, папа попросил взять фонарик.
Дедушка странно покосился на меня и сказал:
– Смотрите аккуратно там, а то поди запнетесь или еще чего. Фонарик не спасет вас.
Я молча кивнула и вышла на улицу. Отдала фонарик папе, он его включил, и мы, обогнув дом, направились к недостройке. Папа светил на одинокие бетонные балки, к которым мы стремительно приближались, и в этом же время рассказывал какие-то байки из своей жизни, чтобы развеять наше напряжение. Я шла рядом, чувствуя, как легкий страх постепенно уступает место спокойствию и ощущению безопасности. Но я не могла не заметить, как судорожно бегали глаза папы, которые словно что-то искали в этой непроглядной тьме.
Недостройка выглядела зловеще при свете фонаря. Каркас из бетонных блоков, покрытых по швам чем-то непонятным (оно напоминало мне размазанное по хлебу масло), казался чем-то нереальным – словно призрачный дом стоял посреди всепоглощающей темноты. Мы двигались к стене с вырезами для окон. Издалека она была похожа на лицо. Причем при дневном свете недостройка выглядела совсем безобидно, тогда как ночью она вызывала какое-то тревожное чувство, некий глубинный страх, будто сейчас что-то выйдет оттуда и это будет последнее, что я увижу в этой жизни.
Эти ужасные мысли смешались с нелепыми баснями папы. Конечно, благодаря им мне стало чуть спокойнее, но в итоге Альф все испортил.
Мы уже практически дошли до окон, когда Альф внезапно зарычал, а затем злостно залаял и как ужаленный сорвался с места и побежал к недостройке.
– Эй, Альф! Успокойся! – папа натянул поводок и потащил на себя, но пес упорно продолжал лаять на дом и бежать в его сторону.
В итоге мы последовали за Альфом и остановились у стены. Папа направил фонарик внутрь недостройки: свет рассекал тьму, переходя от угла к углу, к куче строительных материалов на полу и разбросанным по всему периметру инструментам. В остальном внутри все было пусто. Даже если бы кто-то попытался там спрятаться, то мы с папой его бы заметили. Каких-то дверей, коробок или чего-то подобного в недостройке тоже не было – все как на ладони.
– Никого, – прошептал папа, словно он разочаровался данным фактом.
Альф продолжал истошно лаять, но со временем он поутих, а потом и вовсе замолчал. Мы обошли