раз вела войны с Германией и правителем Западной Болгарии Самуилом. Владимир заключил с ними союзы, оказал Самуилу военную помощь, совместными усилиями греков наголову разгромили при Сардике (Средце) [100]. Но великий князь, в отличие от своего отца, не намеревался расширять свою державу на Балканы. Он уже получил все, что требовалось Руси. Оставалось лишь закрепить успехи и добиться, чтобы Византия признала их, перешла на другой уровень отношений. Чтобы высокомерные греки, традиционно презиравшие русских «варваров», приучились смотреть на них как на великую и уважаемую державу.
К этому времени относится и «выбор веры». Точнее, легенда о выборе веры. Летописный рассказ, как мусульманские, иудейские, латинские и греческие проповедники, склоняли князя к своим религиям и доказывали, чем они лучше других – «бродячий сюжет», он встречается в преданиях многих народов. На самом деле, никакого «выбора веры» не было и не могло быть. Вера – не товар. Ее не выбирают, как на базаре, торгуясь и прицениваясь, какая лучше и выгоднее. Она всегда одна. Ее принимают не расчетами, а душой. Владимира водила в православный храм еще его бабушка, св. Ольга. В его правление христианство на Руси распространялось все шире, церкви появились не только в Киеве, но и в Новгороде. Автор, ближайший по времени к Владимиру, митрополит Иларион, писал о великом князе: «Не видел ты апостола, пришедшего в землю твою», не видел чудес, совершаемых именем Иисуса Христа, «Без всех сих притече ко Христу, токмо от благого смысла и разумения». Без миссионеров, уговоров, своей волей. «Сошло на него посещение Вышнего» [85].
Но Владимир решил соединить духовный шаг с политическим. Для этого сложилась исключительно благоприятная ситуация. В Византии против царей-соправителей Василия II и Константина восстал популярный военачальник Варда Склир, объявил себя императором. Против него выпустили из ссылки другого знаменитого полководца, Варду Фоку. Брата императора Никифора Фоки, убитого 17 лет назад. Он одолел Склира, тот бежал к арабам. Но и Фока, в свою очередь, взбунтовался, провозгласил себя царем, двинулся на Константинополь, его войско вышло к Босфору.
Тут-то и предложил киевский князь свою помощь Василию и Константину. А за это просил ни больше ни меньше как руку их сестры Анны. По византийским канонам это было неслыханно. В свое время Анну сватал за сына германский император Оттон I, получил грубый отказ. Ему ответили, что «рожденная в пурпуре не может быть женой варвара». В период войны со Святославом Анну пообещали болгарскому царю Борису II, но надули, привели «жениха» в Константинополь в оковах. Ее сватал для сына король Франции Гуго Капет, сватал после победы при Сардике болгарский царь Самуил [30]… Дело было, разумеется, не в Анне. Достоинствами и красотой она ничуть не блистала. Ей было уже 25, по средневековым понятиям немало. Жила она дворцовой затворницей. Вдобавок, была по характеру истинной «ромейкой», т. е. римлянкой, как величали себя византийцы.