исходящей от её цветка-розы, половых губ, прячущих клитор любимой жёнушки… Ощущаю, что касаюсь там же чьего-то большого пальца на ступне!… Автоматически сжимаю эту ступню и, не понимая что там происходит, другой рукой, резко вскинув, поднимаю край белой скатерти, прячущую что-то невообразимое. Наклоняюсь.
Ступня вырывается из моей ладони. Разутая пята с опозданием дёргается под краем сдвинутого платья МОЕЙ…, а там: стринги сдвинуты, сикель открыт…
Дёргается чужая нога, отделяется от венериного бугорка моей жены, от любовного бугорка моей жены. Сгибается нога и резво направляется к туловищу родственника-зятя её, мужа сестры моей Светланы…
Вижу как без туфли нога жёнушки моей, отрывается от вздыбленных у растёгнутой ширинки брюк мужских, сидящего напротив неё. Отрывается, а тот по инерции, ладонью своей ещё пробует погладить-догнать то, что было между ног его.
Отрывается и, двигаясь под столом параллельно полу, возвращается к её стулу.
Разбегаются ножка и нога… Всё это вижу, засекаю …, но это, ведь, под столом, а лица-то и сердца находятся над столешницей…
Медленно выпрямляюсь.
Слышу убивающе-оглушительный аккорд гитары и голос Володи:
«У меня жена была, она меня любила. Изменила только раз, а потом решила…»
Голос Высоцкого эхом явно будит во мне брезгливость и невозможность, отрицание происходящего здесь, у нас, вокруг нас. Будит веру в невозможность происшествия, но… Но теперь уму моему становится понятным нахождение её левой руки под скатертью, понятно, но… Но голос певца утверждающе, повторяет и повторяет доказательно:
«Эх раз, раз, да ещё раз, да ещё много-много-много-много раз
Эх раз, да ещё раз, да ещё много-много раз…»
Поднимаю взгляд мой.
Музыка и песня звучат ещё громче, оглушительно звучат, сенсационно вещают:
«Если вас целуют раз, вы, наверно, вскрикните
Эх раз, да ещё раз, а потом привыкнете Эх раз, да ещё раз, да ещё много-много-много-много раз…»
Вопросительно угрожающим взглядом впиваюсь в сидящего напротив Светланы родственника-Алексея.
Глава 2. Эксплозия
В глазах того – Алексея – некая смесь растерянности и высокомерно-самодовольной кичливой ухмылки, которая спешит спрятаться за маску вежливого безразличия.
Он всё ещё по инерции продолжает нагло смотреть на меня. В бестыжих глазах его видны искорки, отблеск веселья и осмеяния, хохотня, хорохорство!
Он кичится своим верховенством! Верховенством в чём и где?!
Новый аккорд гитары: «Эх раз, да ещё раз…»
Чувствую как огромная волна моря эмоций смерчем, мощно разрушающим всё человеческое, накрывает меня, застилает видение моё, прогоняет стабильность разума моего. Накрывает и исчезает сразу – навсегда – весь ум-разум мой, а радостно-мажорное состояние сознания моего заменяется похоронной минорной мелодией. Логика располагает, а эмоции покой взрывают!
*
Песня нашей любви живёт,