подход к любой проблеме, как психолога, заставил вновь оценить происшествие под столом. Понятно, что такое часто осуществляется многими парами тут же, при всех, но невидимо для всех, кто могли бы принести опасность разоблачения. Эта опасность добавляет в реализацию таких запретных касаний адреналин и ускоряет наступление оргазма…
«Они всегда на разных мероприятиях садятся друг против друга. Согласованно? Тот раз Света, посидев рядом со мной за столом какое-то время, как-то необычно встрепенулась всем телом – кончила? – и встала. Подошла к хозяйке-Лене раскладывать еду, хоть та и не просила об этом.
На родственных посиделках она всегда выставляла в манерах своих по отношению к Алексею подчёркнутое сверхбезразличие.
Ещё встречались по вечерам на работе, где Света задерживалась допоздна. Почему допоздна?
Значит, уже с давнего времени у них были особые, подлые отношения, кои она прятала от меня и вела двойную игру, – сам собою возникает однозначный вывод, который тут же дополняется:
– Ладно, я-то безоглядно верил ей и, к тому же, считал Алексея мужчиной, а не обычным самцом, но Наташа! Наташа, его жена… Она же – ведь, у всех женщин развита интуиция – должна была почувствовать предательство мужа…»
Виктор вопросительно всматривается в сидящего на другой стороне стола Алексея. Тот позабыл уже о своей заносчивости и бравурности, которая всегда у таких льётся через край, когда рядом нет достойного противника. Они втихаря выпячивают свою гордыню, делают свои гнусности, и поступки прячут под покрывало лжи… Нападают с бравадой на заведомо слабого, а когда получают отпор, то бегут в полицию с заявлением об ущемлении его прав и личного пространства. Бегут, боясь, что обгонят его – так как они определяют других по своему предметно-действенному мышлению, ценностям…
Виктор молча рассматривает соучастника грязной игры в прятки женатого с замужней ради забавы и получения краткого наслаждения. Из подсознания его поднимается и переходит в понимание констатация факта: если мужчина нарушает известный всем, но неписанный закон, что нельзя прелюбодействовать с замужними, то он – подлец и предатель.
Подлец не только в этом, но и во всём остальном, а, значит, действовать с ним надо как с паскудой, ведомым только отражением эгоистических инстинктов.
Виктор заново вглядывается во всех присутствующих и видит за столом скалящиеся морды волков, лис, львов, шакалов… и среди этой общности одиноко светится только лицо учительницы музыки…
Он встаёт. Ответно дружелюбно и дежурно улыбается подвыпившим гостям. Обходит стол, подходит к Алексею. Наклоняется к его уху и тихо, сквозь зубы шепчет: «Сейчас ты встаёшь…, – вдыхает воздух, которого, почему-то не хватает, – и мы вместе выходим с тобой отсюда. Понял?»
Алексей молчит, прикидывает как поступить, смотрит вслед ушедшим сёстрам.
Светлана и Наташа уже возвращаются и, видя Виктора рядом с Алексеем,