приноровиться к таким нагрузкам, Анна поняла, что дом на некоторое время останется без присмотра падчерицы. Так на Марилу легли обязанности по подготовке дома к своему, возможно, длительному отсутствию.
– Хоть руками, хоть магией. – шипела Анна. – А порядок быть должен.
Воспользовавшись этим не самым радостным разрешением от мачехи, Марилу колдовала без особого стеснения. Так дело пошло быстрее. Улучшать платья, конечно, лучше было руками, так получалось более аккуратно и изящно. А вот заставить скляночки и баночки парить по кухне вместо того, чтобы вдвоем с Бертой носить их в руках, или подрастить пару тыкв было весело, полезно и сохраняло много времени. Мачеха, конечно, поджимала губы, стоило ей застать падчерицу за колдовством, но ничего не говорила.
Между бытовыми задачами и поручениями Анна то и дело пыталась собрать дочерей и падчерицу вместе, чтобы устроить им проверку на знание этикета. Сначала Анна больше беспокоилась о том, как они представят семью. Но чем ближе был отъезд, тем больше она верила в то, что кто-то из ее дочерей отбор пройдет. И тем суровее становилась.
Сестры ощущали грядущие перемены по-разному. По Диане всегда было сложно что-то понять, в эти дни она сохраняла привычную отстраненность. Но взгляд ее иногда чуть дольше, чем обычно, задерживался на каком-нибудь платье или украшении. Несколько раз Марилу видела, как Диана пристально смотрится в зеркало, поворачивается перед ним, поправляет прическу. Антуанетта с одной стороны была рада возможности пожить во дворце. Все ходила и рассуждала, как они будут там жить. Что они будут есть. Какие интересные вечера и там предстоят. Кажется, мысли о предстоящих приключениях так вдохновили ее, что она стала куда мягче и внимательнее к Диане и Марилу. Диана от непривмычно нежной сестры отшатывалась с выражением легкого ужаса на лице. Марилу же наоборот поддерживала вдохновение, открывшееся у Антуанетты. Правда в моменты проверок на знание этикета это вдохновение загадочным образом исчезало. Антуанетта дерзила, давала нелепые ответы, а иногда и вовсе отказывалась разговаривать. Анна в такие моменты качала головой и бросала строгие взгляды на Марилу, хотя упрекнуть падчерицу было не в чем, правила этикета Марилу помнила хорошо.
К назначенному дню сундуки с вещами были собраны и загружены в карету. Девушкам предстояло отправиться во дворец в одиночестве, поэтому без трогательной сцены прощания было не обойтись.
– Удачи, Диана! Удачи, Антуанетта! – отец радостно пожимал руки своим падчерицам. – Мария-Луиза, будь умницей! Как сложится, мы не знаем, но ты хорошо себя проявишь! – родную дочь господин де Гриз обнял со всей сердечностью.
– Я постараюсь. – прошептала Марилу, обнимая отца. Анна в это время обнималась с дочерьми.
– Давай, не вылетай там самая первая. – Антуан неуклюже обнял сводную сестру. После подошел малыш Пип и долго молча обнимал ее. Марилу поцеловала младшего брата в лоб.
После обмена прощаниями и последней