себя крайне неуютно, и хотя путешествие закончилось благополучно, опыт оказался малоприятным.
– Ну, пошли, турист! – Волкогонов подошел к машинисту и мотнул головой в сторону железнодорожного полотна.
Костров неловко спрыгнул на рельсы и зашагал вперед. Проводник плелся следом, моля Бога, чтобы ничего не произошло, чтобы Кострову наскучила эта прогулка и он вернулся на станцию, удовлетворенный увиденным. Ведь не может же быть такого, чтобы «Вятка» отнеслась к машинисту так же, как к обычному гостю? Она же уже оставила на нем свою иллюзорную печать, свою метку, позволявшую ему, одному-единственному, водить сюда поезд. С таким-то пропуском у Кострова наверняка должны быть какие-то льготы относительно среднестатистических «туристов»!
По обе стороны от ветки возвышался унылый хвойный лес. Небо серо-пепельных тонов нависало над путниками, точно снежная шапка на вершине горы. Ветер шелестел макушками деревьев, и создавалось ощущение покоя и умиротворения. О, каким ложным было это чувство! «Вятка» всегда обманывала человека, впервые ступившего в ее владения, усыпляла его бдительность, чтобы взять за горло и показать самую свою неприятную и опасную сторону.
Костров молча вышагивал по шпалам. Может, он просто не хотел разговаривать, может, глубоко задумался о своем – так или иначе, Волкогонов не спешил дергать его и сам наслаждался тишиной. Долгое время он не мог привыкнуть, что в лесу не водятся птицы, нет здесь и зверей – все они без следа исчезли после Вспышки, уступив место призракам «Вятки». А теперь привык, или, вернее, свыкся с отсутствием непременных для лесов Большой земли звуков.
Станция давно скрылась позади, и теперь впереди высился шумный лес. Рельсы делали довольно крутой поворот вправо и скрывались за деревьями. Волкогонов однажды, когда пытался уйти из Бекетова и покинуть «Вятку», намеренно топал по шпалам, но уже через пару часов вернулся обратно с противоположной стороны, будто прошел по кругу. Тогда он впервые осознал, что выбраться отсюда не так просто, если вообще возможно. Вот и сейчас он рассчитывал на то, что за поворотом вновь появится здание вокзала и замерший у перрона состав.
Но вместо станции Волкогонов увидел совершено неожиданную картину: пути уходили вниз под землю, ковер из мягкого зеленого мха будто поглотил рельсы и накатывал на них волной, готовясь и дальше пожирать железнодорожное полотно. Волкогонов совершенно не был готов к такому развитию событий, понимая, что Территория снова его переиграла, предоставив машинисту проход в глубину «Вятки».
– И куда дальше? – Костров повернулся к проводнику.
Николай Иванович заметил, что чуть поодаль вьется тропинка, уходящая в лес, однако раньше он здесь не бывал, поэтому не мог точно сказать, чего можно ожидать.
– Нам туда. – Несмотря на то, что проводник оказался здесь впервые, клиент не должен знать, что тот испытывает такое же недоумение, как и он сам.
Костров уверенно ступил на тропу и размашистым шагом направился в лес, где тяжелые еловые ветви опускались так