жалобно хныкать Вика, наматывая на палец локоны своих волос. – Такой ни у кого больше нет…
Тамара дала девчонке поканючить, а потом попыталась успокоить.
– Вика, не переживай. Я знаю, насколько для тебя важна книга. Мы сейчас во всем разберемся, и виновные будут наказаны.
Старшая пионервожатая погладила Вику по макушке и перевела взгляд на меня.
– Михаил!
– Я.
– Будь добр все это объяснить?! – проскрежетала Тамара.
– Я расскажу все папе, – ливанула масла в огонь девчонка.
Я только коротко пожал плечами, сделав физиономию поровнее и спокойно проговорил:
– Я тут ни при чем. Вредительством заниматься – не мое.
– Подожди, Виктория, мне кое-что надо нашему Михаилу объяснить, – пробормотала Тамара, но, переключившись на меня, еще сильнее стиснула зубы. – Михаил… ну-ка отойдем!
Я снова пожал плечами, когда Тома взяла меня довольно грубо под локоть и, отведя на несколько шагов, зашипела.
– Тебе что за вожжа под хвост попала? Немедленно верни страницу! Вклеим, и ни у кого не будет проблем! Я тебя даже наказывать не буду…
Не знаю, что там за папа был у Вики, но раз Тома шла на невиданные для нее уступки, значит, не хотела, чтобы родители девочки были осведомлены об инциденте.
– Тамара Ипполитовна, как я могу вернуть то, чего у меня нет? – твёрдо произнёс я.
– Отнекиваешься? – сузила она глаза.
– Говорю как есть.
Старшая пионервожатая промолчала, выпрямилась, со вздохом потрясла пальцем.
– Не брал, значит… А если найду? У тебя же пальцы измазаны в зеленке, всю энциклопедию перепачкал! Небось в тумбочке лист запихал? В палате? Я ж найду…
– Ищите, – коротко ответил я. – То, что у меня пальцы зеленкой намазаны, не означает, что я что-то откуда-то вырывал. Воспользуюсь презумпцией невиновности, так сказать.
– Презумпцией он воспользуется… ты где только таких слов нахватался?!
Тома еще подулась, погрозила пальцем, но, понимая, что нахрапом из меня чистосердечное выбить не удасться, решила сменить тактику.
– Кто изображен на листе, помнишь? – вопрос предназначался Вике.
Девочка быстро-быстро закивала.
– Конечно, помню, мой любимый плезиозавр! Прошу, найдите его, Тамара Ипполитовна.
Вика, кстати, была неплохой актрисой. По крайней мере, губы у нее дрожали весьма и весьма натуралистично, а глаза слезились по щелчку. Но стоило старшей пионервожатой на секунду отвернуться, как Вика обернулась ко мне и показала язык. Я никак не отреагировал, хотя, кончено, любопытство распирало. Почему Вика, раз уж такая пляска, не говорит, что видела меня в женской палате под своей койкой? Так бы и круг подозреваемых максимально сузился. До меня, то есть, одного. Она же свидетель…
– Так, раз не хочешь по-хорошему сознаваться, Миша, будем разговаривать по-другому. Роман Альбертович! – Тома подняла руку, привлекая внимание тренера. – Ну-ка соберите своих ребят в палате, пока они не разбежались.
– А