полководцем, мы уже загребали тяжёлую, сырую в низинах траву, носили наверх и расстилали. Иным охапкам не было свободного места, так оставляли, вешая на кусты. Вскоре в лесу послышался стук топора, потянуло дымком. Суп, значит, варить и чай начинают. Мы ещё азартнее стали работать. Подбадриваем друг друга:
− Что-то, Наська16, мало подцепила, жалеешь себя, а напишут всем одинаково!
− Ой, Витька, подсоби17 мне, не могу тащить, больно18 трава-то сыра.
− Не пейте, девки, из реки, я ведь туда оступился, всю воду перебаламутил, − кричит издалека Шурик.
А Наталья направляет:
− Пошли-ка за ветками, к стожью принесём. Девочки со мной, парни с Витькой… Много принесли, молодцы. Теперь небольшой перекур, присядем в тенёк.
Вдали, со стороны деревни, слышен стрёкот, перестук подъезжающих конных грабель, фырканье лошади. Рыжий, конопатый пацанёнок, лет одиннадцати-двенадцати, правит лошадью, сидя на железных граблях с большущими колёсами. Заехал на покос, соскочил с грабель, подошёл к костру, напился воды из фляги.
− Тётка Наталья, можно уже валковать? Или подождать?
− Езди, Коленька, только посерёдке. Там тонко, так уже подсохло.
Поехал Николай, только стук и щёлканье железное стоит. Нажмёт рукой рычажок – прутья у грабель опустятся и гребут сено. Когда много накопится, топнет в педальку – подпрыгнут прутья вверх, сено охапкой соскользнёт на землю, получается вал. И так по порядку: вал растёт, удлиняется. Нам сидеть тоже некогда, подгребаем оставшееся сено.
К костру возле покоса подходит машина с людьми, а трактор привозит инвентарь: вилы простые, вилы на длинной ручке − мётальные, трёхрожковые и четырёхрожковые. Разгружают лошадиную амуницию. Снимают топоры, ломы − всё, что для такой работы надо. Приезжает бригадир верхом на вороном жеребце. Жара уже невыносимая, хочется пить. Конь беспокойно пляшет, брыкается, отгоняя донимающих паутов. Они облепили ему весь круп и грудь. Крутится Воронко на привязи у берёзы, ржёт и так за кустами запутывается, что некуда ему двинуться. Тут не выдержала уздечка, лопнула, и обезумевший конь прыгнул, чудом не задев варева на костре, вихрем пронёсся к реке, скакнул в воду, потоптался и лёг в неё прямо с седлом. Все испуганы и удивлены такими его выходками… Но уставшая от жары и оводов лошадь нашла избавление.
И мы к вечеру измучились, так с сеном увозились, что и говорить друг с другом неохота. Зато теперь знаем, сколько это − пять гектаров. Бригадир по завершении дня при всей большой бригаде нас похвалил и разрешил в одном уголке поля собирать горох. Так и сказал: «Нате вам, получите премиальные».
А может, чуть передохнуть, поужинать и айда за горохом? А то ведь все слышали − поди, до меня всё особирают?
− Мам, я только молока с хлебом поем и побегу по горох. Бригадир разрешил в уголке собирать, наверно, уже все там.
− Бригадир тебя хвалил, эка способница. Не ожидал, сколько сена прибрали. И велел