тона. Они могли не уважать проигравшегося отчима, но духов чтили все. Кроме тех, кто пошел против их справедливых законов.
– Где же жених? – подошел к ним друид, опираясь на витую палку.
Говорили, что с помощью своего посоха он разговаривал с деревьями и лес открывал ему свои тайны.
– Жених в селении ждет в своем тереме. Там и будет свадебный пир. Там и будет жить ваша дочка. Как княгиня! – хохотнул один из сватов, поглаживая черную, как кротовая шерсть, бородку.
Сравнивать простую крестьянку с княгиней тоже отважился бы далеко не каждый. Никто из селян лично не видел князя и его жену, но все верили, что он наделен силой духов, которые спускаются к мудрому правителю в день благословения его на престол. Котя же, по мнению селян, обладала связью только с Хаосом, за что безвинно и страдала.
– Так нам впрягать лошадей в сани? – неуверенно переминался с ноги на ногу отчим, словно желая убежать в избу и никуда не идти.
– Мы обряд освящения брака духами увидим? Поедем на свадебный пир? – с отчаянной надеждой спросила мать, подаваясь вперед и простирая руки.
Обычно она пряталась за спинами хозяев избы, о ее существовании порой и вовсе забывали, но теперь впервые не побоялась выйти вперед из толпы. И не остановила ее накатившая дурнота. В широко раскрытых глазах отражалось высокое зимнее небо, в них сквозила беспредельная тоска. Коте пришлось сцепить руки и прикусить до крови губы изнутри, чтобы не заплакать. Уже не за себя, а за мать, которую она вынужденно оставляла наедине с великим ее горем расставания. Одну во всем свете. А ведь еще неизвестно, переживет ли она поздние роды будущей осенью. Но Коте уже никто не расскажет, она это чувствовала.
– Зачем? – небрежно бросил один из сватов, коренастый мужик с копной рыжих, точно пожарище, волос и бурой длинной бородой.
– Но как же… – растерянно пробормотала мать. Хотя стоило бы ей и самой понять, что для недобрых людей молитвы друидов ничего не стоят.
– Оставайтесь в своей деревне, – со скрытой угрозой сухо оборвал другой сват. – Долг уплачен. Девка ладная, красивая. Хозяину понравится, и на том дело закончим.
Они рассматривали Котю, словно кобылку на торжище. Пусть они и не трогали, но хищные жадные взгляды липли, словно дикий мед, на который слетаются злые пчелы.
– А если вдруг вы нас обманули и она хворая какая – обратно пришлем и потребуем, как изначально хотели, – подал голос третий, страшно цокнув кнутом по сапогу и рыхлому снегу.
Все трое сверкали глазами на обмершего отчима. Взрослый крепкий мужик, казалось, желал провалиться сквозь землю, готовый в любой момент заплакать от отчаяния и бессилия. Он не рассказал никому из соседей о случившемся, соврал всем, будто просто напился на ярмарке, за что его изругала жена. Но при появлении сватов селяне столпились у двора, рассматривая странных людей из-за леса. По толпе проходились шепотки, хотя для Коти они сливались в единый неразборчивый гул.
– Забирайте, забирайте ее, добрые люди! Не хворая! Совсем не хворая!