свою веру в любовь. Ее отнял этот кислый запах лука, вскоре смешавшийся с духом пряного меда и еды. Она только изворачивалась, но даже на щеках губы постылого жениха оставляли будто бы кровоточащие язвы.
– Медведица идет!
– Людоедица! – вскричали внезапно две старшие жены.
И вскоре в дверях появился скоморох, а рядом с ним и правда топтался на цепи молоденький подросший медвежонок. Страшный зверь глухо ревел, но рык больше походил на плач испуганного ребенка.
«За что мучаете-то создание лесное?» – с горечью подумала Котя; обычно на свадьбах ограничивались ряженым человеком. Считалось, что в медведя не способны обращаться твари из Хаоса, к тому же страшный зверь отгонял их, потому что был примерно равен по силе многим из них. Если уж в лесах водились медведи, то все говорили, что чудовищ опасаться не стоит. Главное – самому не попадаться хозяину леса, ведающему медом. Так его образ и вошел в часть свадебного пира, сделался символом плодородия и деторождения.
Потом молодых посадили на печь, когда вытащили из нее горячее блюдо с запеченной птицей. Для Коти все слилось в единую картину, она смотрела себе под ноги или на колени, временами искала нож, надеясь спрятать его под одеждами. А там уж – либо себя, либо жениха. Но Игора не удавалось провести, он молча ненавязчиво пресекал все попытки добраться до опасных предметов.
К концу вечера Коте только оставалось неподвижно сидеть и давить слезы. Она ненавидела. Как же она ненавидела! За короткий день она окончательно потеряла веру и в любовь, и в духов. Всё придумали люди, всё облекли в красивые слова. В Хаос она тоже не верила, ведь Вен Аур так и не появился. И вот уже пир для жениха с невестой завершился, продолжаясь для гостей: новобрачных под прибаутки проводили на ложе. Голос Ауды доносился громче всего, она хлопала и притопывала, вспоминая разные присказки и напевы.
– Только не плачь, запомнила? – шепнула на прощанье Вея, но у самой в глазах стояли слезы.
Котя поддержала бы ее, но душа металась перепуганной птицей в силках.
Игор схватил Котю за руку и повел наверх. Мелькнула ненормальная мысль «случайно» споткнуться на ступеньках да сломать себе шею или хотя бы нарушить слишком нахальное веселье гостей. Впрочем, неосторожный шаг «товара», то есть невесты, лишь вызвал бы новую волну смеха.
Котя кое-как поднималась по лестнице, убор сдавил голову, цепочка душила, шелка одежды впились в тело так же, как костлявые пальцы Игора. В груди томились рыдания, ребра разрывал дикий вопль.
Горница наверху оказалась просторной и душной, в ней царил полумрак, на широкой лавке уже призывно расстелили медвежью шкуру. Игор зажег масляный светильник.
«Что делать? Что?!» – с содроганием подумала Котя, внезапно понимая, что за все это время у нее так и не создался план побега. Терем по-прежнему охраняло множество наемников, часть из них пировала и напивалась, но часть по-прежнему несла свой караул. Узкие слюдяные оконца с крепкими рамами не давали и шанса выбраться