ным надёжным убежищем для людей становился лишь освящённый тракт. Поэтому островки безопасной земли, осенённой небесным благословениемц да ещё с крепкими стенами и домашним очагом всегда очень ценились.
Мы спустились с горы, сделали поворот и вышли на длинную полосу равнины, посреди которой пролегала дорога.
На ней, прямо в лужице лунного света, стояла двухколёсная повозка. Крытая, с аккуратным окошечком, крепким, неказистым на вид мулом в оглоблях, она ясно показывала, что внутри едут люди не слишком богатые, но и не бедные. Повозка стояла, скособочившись, без второго колеса и напомнила мне угрюмого пса, которому отдавили лапу. У оси топтался мужчина. Судя по длинным свободным одеждам и бумажному зонту на плече, что делать с поломкой, он не представлял, потому что в жизни не занимался подобной работой.
Справедливости ради стоит сказать, что я тоже не знал, как починить колесо.
– Да где же… Где же? – бормотал мужчина. Он то смотрел на ось, то вглядывался в кусты на обочине тракта – одним словом, кого-то ждал. Тут его рассеянный взгляд упал на нас. – О достопочтимые путники! Доброго вечера! Как славно, что боги направили ваши стопы по моему пути!
Мы подошли. Вблизи стало видно, что одежды господина покрыты тонкими изысканными узорами, зонт сделан из дорогой шёлковой бумаги и расписан ласточками, волосы ухоженные, и весь он чистый и благоухающий, словно садовый цветок. Мне, запылённому и потному, стало неловко стоять рядом.
– Вы, случаем, не умеете чинить повозки? – с надеждой спросил мужчина.
– Приветствую. Нет. Я Октай, жрец Нищего принца, бога странников, уважаемый. Позвольте представить вам и моего спутника Тархана из клана императорских палачей, – с поклоном ответил я.
Тархан тоже поклонился, глядя на незадачливого господина словно на вошь. И тот спохватился:
– Ох! Где мои манеры? Позвольте представиться, я Хаган, главный счетовод клана Хуай. Мы вместе с сыном возвращались в поместье, да, как видите, случилась небольшая неприятность. Наш слуга сошёл с тракта, чтобы срубить пару веток и починить колесо… По крайней мере, я так понял… Но его нет целую палочку! Я опасаюсь, что он нас бросил. – Хаган вцепился в ручку зонта и явно подавил испуганный вздох.
– Слуга, насколько я понимаю, работает на вашу семью? Это же ваша повозка? – уточнил я.
Хаган нахмурился.
– Да, повозка моя, и Лань… Да, он недавно стал у нас работать, но ещё не позволял усомниться в своей верности! Может быть, на него напали, он прямо сейчас отбивается? Но тогда я не понимаю, почему он не зовёт на помощь… Прошу, досточтимый Октай, сходите за Ланем. Мне нужно срочно возвращаться в поместье. Без Ланя я не поспею вовремя. Сходите, я заплачу!
Я приподнял край шляпы и посмотрел в заросли. Заросли были густыми, чёрными в ночной тьме – ничего не рассмотреть. Идти туда не хотелось ни капли. Счетовод топтался за плечом, и шелест его одежд отчего-то насторожил меня. Что-то в издаваемых им звуках было не так, и веяло от него непонятным, странным. Словно чего-то не доставало.
Но никакая нечисть не могла ступить на освящённый тракт, поэтому я отбросил первую мысль о ловушке. Отбросил и вспомнил о лисе-оборотне, которая легко обходила, казалось бы, нерушимую защиту.
– Знаете, господин Хаган, давайте мы лучше подождём вашего слугу здесь с вами, – предложил я. – Вы, должно быть, устали и голодны. Позвольте вас угостить!
Разделённая с незнакомцем пища. Древний, как сама земля, ритуал, предложение мира, если не дружбы, после которого никакое существо не осмелится напасть. Если счетовод откажется от угощения… Впрочем, о чём это я? Нечисть не может в совершенстве принять человеческий облик, что-то её обязательно выдает. Счетовод же со всех сторон выглядел абсолютным человеком. Он не прятал ни руки, ни волосы, ни части лица. На ногах была вполне обычная обувь, и двигался он по-человечески естественно.
Хаган переложил зонт на другое плечо. Тонко прорисованные ласточки, попав под лунный свет, красиво заблестели.
– Угостить? – повторил он медленно. – Но как же Лань? Вдруг его уже доедает какая-нибудь нечисть? Как же тогда починить колесо и править повозкой? А мне нужно срочно ехать!
Я тем временем уже сбросил котомку с плеч и присел на упавшее колесо. Сидеть на нём оказалось очень неудобно. Я поёрзал, подумал и решил достать из котомки узелок с запасным бельем. На узелке поверх колеса сидеть было гораздо приятнее, удобнее и мягче. Тархан, недолго думая, последовал моему примеру.
– Прошу, узнайте, что случилось с Ланем! – повторил Хаган.
– Если с вашим Ланем что-то случилось, то вряд ли мы ему уже поможем, – ответил я. Тархан достал из котомки свёрток с рисовыми лепёшками и слабым вином. – Вы говорили, что едете с сыном? Вы познакомите нас с ним?
– Да, да, конечно, – спохватился Хаган. – Позвольте представить вам моего сына Ото. Ото, сынок, выйди!
Дверца повозки не шелохнулась. Хаган повторил еще раз просьбу выйти и, в конце концов рассердившись, открыл повозку сам. Внутри, зарывшись в подушки и покрывала, лежал мальчик лет десяти