– уже с меня будишь.
– Да ладно вам, дядя Гиляй, – рассмеялся Мишка.
– Кому Гиляй, а кому Владимир Алексеевич, – строго сказал отец. – Быстро умываться.
Спустя час все вместе завтракали в белом доме с мезонином за празднично накрытым горничной столом.
Глава семьи – Дмитрий Васильевич Поспелов, отставной майор, управлял государственным конезаводом, поставлявшим армии орловских рысаков. Его жена, Лидия Петровна, занималась хозяйством, а сын оканчивал гимназию в Орле, откуда приехал на летние каникулы.
Навестивший семью гость по фамилии Гиляровский был известным московским репортером и близким другом отца, вместе с которым они служили на Кавказе в последнюю русско-турецкую кампанию. А еще он отличался любовью к лошадям, охоте и всяческим приключениям.
В подарок крестный привез Мишке новенький винчестер[1], отцу – турецкого табака, а матери – изысканные французские духи.
– Ну а у тебя как дела, Михаил? – продолжая начатый разговор, москвич хлопнул рюмку анисовой водки.
– Да вроде ничего, – пожал тот плечами, мечтая сбежать из-за стола и опробовать винтовку. – Через год оканчиваю гимназию.
– Это если закончишь, – набив трубку, окутался отец душистым дымом.
– Чего так? – закусывая осетровым балыком, взглянул на парня Гиляровский.
– Учится хорошо, – почмокал чубуком старший Поспелов, – но дерется, стервец, и дерзит учителям.
– Ничего, я тоже таким был, – рассмеялся Владимир Алексеевич.
– Думаю отдать его в военное училище, – покосился на сына отец. – А вот Лида возражает.
– Да, я против, – помешала хозяйка ложечкой янтарный чай. – Все офицеры пьяницы и дуэлянты.
– Ха-ха-ха! – грохнули мужчины смехом (парень тоже заулыбался).
– А ты что скажешь, отрок? – хлопнул его Гиляровский по плечу.
– Подраться я уважаю, а там как раз этому учат, – прищурил Мишка кошачьи глаза.
– Вот и будешь за Веру, Царя и Отечество! – взмахнул зажатой в кулаке трубкой отец, а мать вздохнула (глава семейства был крут и возражений не терпел).
После завтрака гость часок соснул с дороги, затем Дмитрий Васильевич велел запрячь дрожки[2], и они вместе с гимназистом на облучке выехали на завод.
Завод находился в версте от усадьбы, на берегу сонно текущей речки. За ней до самого горизонта серебрилась ковылем степь с зелеными перелесками, высоко в небе кругами парил ястреб.
– Эх, влепить бы по нему из винтовки, – прищурился, сидевший на облучке за кучера Мишка.
– А попадешь? – покачиваясь сзади с отцом, сунул понюшку табака в нос Гиляровский и чихнул.
– Он, Володя, у меня стреляет, будь здоров, – ответил отец. – Натаскиваю с детства. А ещё – в рубке и джигитовке.
Миновали деревянный мост через реку, за ним, рядом с березовой рощей открылся завод. На въезде, за огороженной жердями территорией стоял рубленый, добротный дом с открытой террасой, в глубине – две конюшни с подсобными строениями, а в самом конце – обширный манеж для тренировки лошадей.
На нем рослый мужик в красной рубахе и с бичом гонял по кругу вороного жеребца на длинной корде[3].
– Тпру! – натянул Мишка вожжи, въехав на территорию.
Качнув рессоры, пассажиры шагнули вниз, а навстречу уже спешил второй мужик – бородатый и с серьгой в ухе.
– Здравия желаю, ваше благородие! – вытянулся в двух шагах. – Так што на заводе все в порядке. Табун гуляет в степи, больных лошадей нет, людей тоже.
– Рекомендую, мой старший конюх, – обернулся управляющий к гостю.
– Как зовут тебя, братец? – пожал тот крепкую мозолистую ладонь.
– Ефим, барин.
– Казак?
– Точно так, уроженец станицы Усть-Хоперской Донского округа.
– А что, Ефим, – кивнул Поспелов в сторону площадки, – получается с Вороном?
– Непокорный, чёрт, – покосился туда старший конюх. – Час назад сбросил с седла Яшку.
– Папа, а разреши мне? – сказал молчавший до того гимназист.
– Ну что же, давай, – откликнулся отец, – глядишь, получится.
– Я только переоденусь, – шмыгнул парень носом и поспешил к дому.
– А не расшибет? – засомневался Гиляровский.
– Ништо, – улыбнулся Ефим. – Минька у нас парень шустрый.
Все направились к манежу, по дороге Ефим громко позвал:
– Яшка!
– Ась?! – выглянул из конюшни лохматый малый с вилами в руках.
– Быстро тащи сбрую, будем снова объезжать Ворона!
Тот исчез, а группа подошла к месту и остановилась.
– Хватить гонять, Иван, поводи, чтобы остыл, – приказал потному мужику управляющий. Тот перестал щелкать бичом,