ослаб и не успел настроиться на бой, а злобой и яростью тебя захлестнуло слишком поздно, сил уже никаких не осталось!
– Курт, я очень испугался, когда подняли щит! Пёс был таким огромным!
– Всё, малыш, успокойся. Ты жив, а это главное. Раны твои я омыл и смазал целебной мазью. Перевязывать не стал, на воздухе скорее заживут. Вот возьми миску. Тут мясной бульон. Выпей его. Много пока есть нельзя. Хватай меня за шею, отнесу наверх. Отдохни и хорошенько выспись! Перед заходом солнца я приду посмотреть на тебя. Если проснёшься, сразу и покормлю.
Едва только спина мальчика коснулась тюфяка, как спасительный сон окутал его измученное сознание и расслабил израненное тело.
Курт несколько мгновений постоял, думая о чём-то своем, негромко выругался и стремительно вышел из комнаты.
Наступила долгая тишина.
Страшные челюсти сомкнулись на шее Руса. Острые, как наконечники стрел, клыки рвали горло. Хруст дробимых позвонков резал слух, солёный тошнотворный запах крови наполнял воздух.
Рус проснулся от громкого душераздирающего вопля. Это кричал он сам. Всё его тело покрылось крупными каплями пота, в висках гулко пульсировали удары сердца.
С трудом подняв руку, мальчик вытер ладонью мокрое лицо и открыл глаза, прогоняя от себя тошноту и кошмары.
Нужно было постараться уснуть, набраться сил. Он это понимал, но сон уже не шёл к нему.
Нахлынули воспоминания.
Он отчётливо помнил, как сразу после прибытия сюда их начали заставлять усиленно упражняться с боевым оружием, не имеющим заточки. Но им тоже можно было легко покалечить и даже убить своего противника.
Меры предосторожности, принятые Флором на случай неповиновения кого-либо из юных гладиаторов, были намного строже, чем в школе у их прежнего учителя Барроса. На занятиях кроме лучников постоянно присутствовал отряд воинов из десяти человек в полном вооружении, готовый в любой момент наброситься на непокорного ребёнка-гладиатора.
Отрабатывать приёмы боя, а также проводить тренировочные поединки Русу приходилось уже со всеми мальчиками из их элитного отряда, а не только со своим другом Асомо.
Иногда в качестве развлечения Флор, его учителя-надсмотрщики и воины из охраны тоже принимали участие в показательных поединках. Пользуясь своим превосходством в силе и безнаказанностью, они старались долго и с особой жестокостью бить и унижать детей. Особенно свирепствовал Флор. После каждого сильного удара, видя жуткую гримасу на лице кого-нибудь из мальчиков, однорукий учитель любил повторять с издевательской усмешкой, сопровождаемой громкими раскатами хохота:
– Чем тебе больней в бою со мной на глазах у всех, тем легче будет перед смертью в одиночестве! Терпи, ублюдок! Я из тебя всё дерьмо выбью!
И действительно, бил так, что тело покрывалось кровавыми пузырями.
Намного полегчало, когда стали заниматься с боевым оружием.
Теперь уже никто из охранников и надзирателей не рисковал добровольно выходить на поединок. Всем хватило одного примера,