в руку девушке, взвесив его, она довольно кивнула и вышла.
Тут же мимо ее уха, порвав ткань, обмотанную вокруг головы, просвистел нож и приземлился в другом конце зала. На доске, заполненной кучей листочков с рисунками и записями, утыканной сотнями ножей, стрел и дротиков, теперь покоился ещё один, ничем не отличавшийся от других, разве что ценником: за задания, на которые прежде уже ходили головорезы, но не справились, повышалась цена.
– Снова ловишь куш, Агнеша? Как тебе не стыдно, наживаться на смертях своих братьев, – сказал человек, к которому подсела девушка.
Она размотала лицо, сделала из повязок кучу на столе и положила на них, как на подушку, голову.
– Если твоя трусость не позволяет брать тебе просьбы повышенной сложности, то заткнись к лешему со своей завистью, мне сейчас не до твоих поганых острот.
Ее собеседник был крупного телосложения, но из-за осанки не выглядел так мужественно, как мог бы. Сгорбленный, с опущенной головой, весь пропитанной этой человеческой жалкостью. Смотря на него, хотелось пожалеть и приласкать, как блудного пса.
Темные, нелепой длины волосы, спадали на лицо, прикрывая глаза. Но когда он поднимал голову, все сразу заглядывали в прежде сокрытое – темные, цвета сырой земли радужки и чернеющие синяки под глазами. Дополнялось это все печальной улыбкой и выглядело как-то странно. С одной стороны так по-доброму, приятно, а с другой, в этой улыбке и синяках читалось что-то вроде «мне стоит шевельнуть пальцем, и ты мертв». Крупные черты лица говорили, что в родстве, возможно, когда-то очень давно были Синегорцы.
У него была плотная кольчужная броня с кожаными вставками высшего качества, но вся перелатаная на сто раз: будто до него ее успело поносить ещё с десяток приключенцев. Стальные детали дополняли превосходный комплект, и, если бы он хоть раз выпрямился, гордо вскинув голову, то вполне был бы похож на рыцаря, или может даже на паладина. Но так он дотягивал лишь до прибитого жизнью мародера, кем, собственно, и являлся.
К ним присоединилась девушка, она пододвинула чашку с каким-то пойлом к Агнеше, а та в ответ жадно присосалась к кружке.
– Вук, хватит докапываться, ее и так жизнь потрепала.
– А меня нет? Мы на равных островах, так что я имею полное право. Тем более она меня любит, просто выпендривается, да ведь, солнышко? – по его речи было непонятно, издевка это или он на полном серьезе сейчас сказал эту чушь. Но все уже настолько привыкли, что не обращали внимания.
Агнеша поморщилась, и закатила глаза. Ей хоть и было плевать, но где-то на уровне подсознания он ее серьезно вымораживал, и так и хотелось дать ему по лицу, чтобы меньше прилипал и не докапывался.
– Все нормально Казимира, он ещё не успел разрушить мое сознание полностью, – она слабо улыбнулась и снова потянулась к кружке.
– Вот видишь. У нас все хорошо, наше желание умереть объединяет нас и наши мысли, –