картинки. И пусть часы показывали только одиннадцать утра, пришлось избавляться от них при помощи экстренной дозы алкоголя, прежде чем он собрался с силами и смог позвонить Рогерссону с предложением встретиться и перекусить.
– Первое пиво за мной, а потом уже разбирайся сам, – добавил Бекстрём, чтобы у такого любителя поесть на халяву, как Рогерссон, не возникло никаких иллюзий на сей счет.
Инспектор посчитал это замечательной идеей и даже предложил посетить ресторан около его дома в Сёдере. Там правили бал два серба, Марко и Янко. Они готовили просто замечательное мясо по вполне приемлемой цене, а поскольку знали, где работает Рогерссон, он и его гость могли рассчитывать на пиво за счет заведения.
– Хорошие парни, – сказал Рогерссон. – Закажешь шесть, можешь не сомневаться, получишь восемь. Опять же там в баре обычно зависают приятные дамочки, а о всяких педиках тебе даже не стоит беспокоиться. Если кто-то забредает туда по ошибке, Янко сразу выставляет его за дверь.
В результате они уже полчаса сидели в ресторане. И сейчас расправлялись со вторым бокалом халявного пива, получив вдобавок по порции «крепышка», поскольку официант расстарался по максимуму, стоило ему понять, что сам легендарный Эверт Бекстрём почтил его кабак своим вниманием.
– За нас, Бекстрём, – провозгласил тост Рогерссон. – Как там моя дочь, малышка Йенни?
– Хорошо, – ответил Бекстрём и добавил несколько туманно: – Я полагаю, все может стать по-настоящему хорошо, в будущем. – «Хотя ты и представить не можешь, с какой стороны».
– Вся в отца, – сказал Рогерссон с нотками гордости в голосе и сделал пару больших глотков.
– Хотя вы не особенно похожи, – заметил Бекстрём. «Этому уродливому идиоту стоит обзавестись зеркалом».
– У нее такая же голова, как у меня. – Рогерссон в качестве уточнения постучал себя по правому виску. – Девчонка не глупей нас с тобой, Бекстрём. У моей малышки Йенни настоящие полицейские мозги. Знаешь, она взяла мою фамилию, когда поступала в школу полиции?
– Да, мне помнится, ты говорил об этом. – Бекстрём кивнул в знак подтверждения своих слов.
– А внешность, если тебя интересует, ей досталась от матушки, – продолжил Рогерссон. – Они похожи как две капли воды. Гун, ее мать, славная девчонка, она работает парикмахершей в Йёнчёпинге. Сама оттуда. Ей сорок пять сейчас, но никто, видевший ее, не дает столько. Выглядит самое большее на тридцать. Конечно, не блещет умом, но определенно одна из лучших баб, какие у меня были. С женщинами так часто случается: если Бог не отвесил им мозгов, они берут свое в койке. Она по-прежнему дьявольски хороша, если тебе интересно. Я случайно проезжал Йёнчёпинг несколько месяцев назад, и мы вспомнили старое.
«А история выглядит все лучше и лучше, – подумал Бекстрём. – Пожалуй, дело может закончиться маленькой групповухой».
– Как ты познакомился с ней? С матерью Йенни, – спросил он.
– Да случайно проезжал мимо, – ухмыльнулся