а в окружении непрошеных гостей.
Мне нужно всего лишь бросить сообщение с адресом. Просто бросить. Главное не показать, что очнулся. И записать все звуки.
Позади раздался грохот.
– Дубина! – сквозь зубы проскрежетал старший.
Отправил. Господи, спасай!
Я стал настраивать запись. Вдруг в ушах раздался скрежет. Что случилось? Нет? Письмо вернулось! Почему? Я запаниковал.
– Он очнулся.
– Тихо!
Ухо согрелось от близкого дыхания. Мусорный пакет, надетый мне на голову, был тонким.
– Слушай меня, гадёныш! Ты ведь слышишь меня, да?
Я промычал в ответ. Кляп не давал возможности давать пространные ответы. Рубашка превратилась в холодную тряпку и прильнула к коже. Волосы промокли от пота и слиплись. Было жарко и душно.
– Тебе надо хорошенько припомнить, что оставлял здесь твой друг, – продолжил старший.
Он стиснул мне бицепс. Так сильно, будто хотел оторвать его.
– Отвечай девочке.
В голове щёлкнуло. Удалённое соединение. Какой-то одноразовый канал. Мне даже не пришлось принимать его. Они уже были в моей голове. Раздался женский голос, довольно приятный:
– Боуи?
Её точно не было в комнате с нами. Присутствующие мужчины предпочитали общаться со мной вслух. Это значило только одно – эти люди боятся прослушки.
– Что здесь происходит? – спросил я. – Что вам нужно?
– Заглохни и отвечай мне, – ответила их сообщница.
– Что отвечать?
Кляп не давал мне дышать. К тому же пластик совсем не пропускал воздух. Я начал задыхаться.
– Что оставил здесь твой друг Ботя в последний раз, – пакет над ухом зашуршал. Мужчина говорил тихо, но голос его был страшен.
– Я не знаю.
Я не мог использовать голос и отвечал, посылая сигналы его помощнице. А она уже передавала мои ответы моему мучителю.
– Он приходил вчера, – продолжил тот. – Вы сидели с ним около часа, – мужчина над ухом надавил коленом мне на позвоночник.
– Он не оставлял ничего! Зачем?
– Врёшь! – он сдавил мне шею. Так сильно, что, казалось, его пальцы добрались до кости. – Ты был последним.
– Я не понимаю!
– Отдай нам это, и мы уйдём. И Вера твоя долетит до Копенгагена.
– Я проектирую ему коробку!
– А может ведь и не долететь. Такси свернёт в лес.
– Коробка под пиво. Больше ничего. Я ничего о нём не знаю!
– А ты ему был дорог.
– Пожалуйста… – взмолился я.
– Не надо слезливых картинок, – вмешалась в разговор их помощница. – Говори!
– Действительно, – прошипел голос за пакетом. – Картинки будем показывать мы. Ты хочешь, чтобы мы устроили прямую трансляцию?
– Не трогайте её! – взмолился я, дёрнулся и получил в ответ предупредительный пинок.
– Говори, сука! – сказал кто-то другой, стоящий надо мной.
– Благоразумие не твоя сильная сторона, да? – шуршание пакета и шипящий смех