не сможет смотреть ей в глаза. – Я избавлю тебя от страданий, – решительно сказал он и бросился к краю крыши, но, взглянув вниз, затормозил. – Слишком низко, я могу разбиться не насмерть, а лишь остаться инвалидом, а это будет ещё хуже.
Марк окинул взглядом соседние дома, присмотрел самый высокий и побежал вниз по лестнице с целью попасть на нужную крышу.
Запыхавшись от волнения, вбежав в подъезд, он помчался по лестнице на шестой этаж, но чердак оказался запертым, и проникнуть на крышу было невозможно. Стукнув кулаком в стену с досады, Марк бросился во второй подъезд, но история повторилась. Лишь в четвёртом ему удалось добраться до цели, но к тому времени он оказался таким вымотанным от всей этой беготни, что повалился на крыше без сил. Надо было не останавливаться, а прыгать с разбега вниз, но это он понял позже. Запал прошёл, его сменили оцепенение, усталость и болезненное безразличие.
Воспалённое сознание Марка не выдержало нагрузки, и он уснул, а когда открыл глаза, перед ним предстало звёздное небо во всей своей красе.
«Не может быть, чтобы и моё существование не имело смысла, – подумал он. – Каждый человек для чего-то создан. А что, если именно для зла, как тот маньяк? А я? Для чего я? Нет, я не знаю. – Он сел. – От этого можно сойти с ума».
Домой мальчик пришёл за полночь. В комнате мамы не горел свет, а его портфель так и остался стоять в коридоре. Они не могли его не заметить и не догадаться, что он был здесь и что-то мог услышать.
Сознание снова перевернулось с ног на голову, Марк не удержался от обиженного взгляда на закрытую мамину дверь, будто закрытое сердце, но решил больше не выпускать в её сторону зло.
«Скорее бы уехать отсюда, – думал он, лёжа в кровати. – Тогда я буду свободен, начну с чистого листа».
Но ждать надо было ещё целых три года.
Совсем скоро у Алевтины появился новый мужчина. Марк больше не мешал ей в её любовных делах, а когда мог, уходил из дома. Старался меньше пересекаться с ней в квартире. Все дела он обсуждал только с бабушкой. Она покупала ему одежду и решала его детские проблемы, для которых требовалось участие взрослого.
Заметила ли мама, что он изменился по отношению к ней, мальчик не знал. Бить его она уже не решалась, место злобных прозвищ и едких фраз заняло хмурое молчание и безразличие.
Так и прошёл ещё один год, теперь уже в атмосфере мёртвой тишины.
И вдруг снова, как издевательство! Бабушка решила, что у внука юбилей. Как же, целых пятнадцать вымученных лет! Следует устроить праздник. И снова гости, угощения, подарки и лавина лицемерия, которая накрыла Марка с головой, и он захлебнулся. Он широко раскрытыми глазами смотрел на улыбающееся перед гостями лицо матери, а из её уст вылетали ласковые слова и, словно яд, проникали в его кровь.
Она закипела. В разгар веселья он закрылся в ванной комнате с твёрдым намерением перерезать себе вены.
Сидя на бортике, Марк прикрыл глаза и представил, как мама войдёт сюда через выломанную дверь (а он закрылся