иметь в своей собственности несколько таких бус из раковин и несколько таких браслетов. Допустим, что в его собственной или в соседней деревне происходят большие танцевальные торжества. Вождь, если он собирается на них присутствовать, эти украшения на себя не наденет, но сделает это только в том случае, если намеревается танцевать и украшать себя. Однако любой из его родственников, детей, друзей и даже подчиненных может, если попросит, ими воспользоваться. Если вы собираетесь пировать или танцевать там, где имеется некоторое количество носящих подобные украшения людей, и если вы наугад спросите кого-нибудь из них, кому они принадлежат, то есть шанс, что больше половины из них ответят, что не являются их владельцами сами, но что эти украшения были им одолжены. Этими вещами владеют не для того, чтобы ими пользоваться: привилегия украшать себя ими не является подлинной целью обладания.
В сущности – и это весьма знаменательно – значительное большинство браслетов (по крайней мере, процентов девяносто) слишком невелики по размеру для того, чтобы их могли носить даже молодые юноши и девушки. Некоторые же столь велики и ценны, что их не носят вообще, за исключением одного раза в десять лет, когда их надевает особо важное лицо в очень торжественный день. Хотя все ожерелья из раковин и можно носить, но некоторые из них также считаются настолько ценными и вместе с тем настолько неудобными для частого использования, что их надевают лишь в очень исключительных случаях.
Это негативное описание ставит перед нами такие вопросы: «Почему же этим предметам приписывается такая ценность и каким целям они служат?» Полный ответ на этот вопрос мы получим только из всего содержащегося в дальнейших главах рассказа, однако приблизительное представление необходимо дать сразу же. Поскольку всегда лучше познавать неизвестное через известное, задумаемся же на мгновение, нет ли и у нас той разновидности предметов, которые бы играли подобную роль и которыми пользуются и обладают подобным образом. Когда после шестилетнего пребывания на островах Южных Морей и в Австралии я вернулся в Европу, первым делом я осмотрел Эдинбургский замок, там мне показывали королевские сокровища. Хранитель рассказывал мне много историй о том, как их носили тот или иной король или королева в таких-то и таких-то случаях, как некоторые из них были перевезены в Лондон к великому и справедливому возмущению всего шотландского народа, как они потом были возвращены и как теперь каждый может этому радоваться, потому что они заперты в надежном месте и теперь никто не может к ним притронуться. Когда я разглядывал их и думал о том, какими уродливыми, бесполезными, неизящными и даже безвкусными они являются, у меня появилось ощущение, что о чем-то подобном мне рассказывали недавно и что я видел много других предметов этого типа, которые произвели на меня подобное впечатление.
Тут же