а потом вскипятила для гостя воду. Сама взбила ему перину.
– Здесь раньше моя доченька жила, – провожая его в горницу, говорила Анна Васильевна. – С Иваном Тимофеевичем, мы, ведь, только с недавних пор жизнь наладили. До этого, у каждого из нас были свои семьи. Вот сошлись, – и коротаем жисть. Сколько нам, ее осталось? С тех пор, как дочь уехала в Узбекистан, я в этой горенке, уже, никому не слала…
…Проснулся Ваня, довольно-таки поздно. За окном виделась пасмурная, дождливая погода. Накрапывал мелкий дождик. В комнате было тихо-тихо, потом, вдруг, послышались кроткие шаги; скрипнула половица, и в дверном проеме показалась улыбающаяся Анна Васильевна.
– Проснулся, чай? Вот, и хорошо… Я, вот, что принесла. – Достает из-за спины баночку, до половины наполненную серыми камешками, и подает Храмову. – Узнаешь?
Храмов поднес баночку к глазам. Камешки, как камешки. Таких можно было за пять минут набрать на берегу Татарки. Настораживали лишь рыженькие пятнышки.
– Узнаешь? – повторно спросила, Анна Васильевна.
– Нет, – сказал Храмов, возвращая баночку назад. – Я, ведь, не геолог, а геофизик. – Еще, будто в свое оправдание, добавил: – По-работе, мне приходится всегда иметь дело с приборами, а не с каменьями.
– Это же золото! – повысив голос, сказала хозяйка. – Я его на руднике взяла, когда гостила у своей дочери! Возьмешь себе на память?
– Зачем оно мне, – сказал Храмов, улыбнувшись: – Не все то золото, что блестит! Мне останется благодарная память о вас, Анна Васильевна.
– Как знаешь. – Лицо хозяйки сделалось серьезным. Пряча под передником баночку, она, будто спохватившись, сказала: – Начальство, тобою интересовалось. Я не дала будить.
Выйдя на крыльцо, Храмов увидел стремящегося навстречу геолога. Поздоровавшись, Храмов решил сразу же признаться во всем:
– Станислав Иванович, – это ториевая аномалия. Я должен был сказать вам давно об этом. Но, узнал об этом только вчера, когда сделал глубокую обработку материалов.
Татаринов молча выслушал молодого коллегу. Опытного геолога подмывало разыграть перед новичком небольшой спектакль, обвинив его в невнимательности, но он удержал себя от такого соблазна. Все могло легко открыться, и, тогда, пришлось бы как-то вышучивать ситуацию. Он нашел, что выглядел бы, перед этим непосредственным юношей, не совсем привлекательно. Слишком много людей знало об этой аномалии. Поэтому решил открыть перед ним голую правду, рассчитывая на продолжение сотрудничества.
– Это пять лет уже не для кого не вопрос, – начал рассказывать Татаринов. – Эта ториевая аномалия была открыта какими-то студентами из Ленинграда. Суть этого вопроса теперь для нас не столь важна. Когда канава уже выкопана, тебе остается лишь подправить показания прибора, чтоб на бумаге уровень процентного содержания урана выглядел немногим выше ториевых показателей. Этим, я смогу обосновать начало работ на этом участке. Это станет вкладом отряда в годовой план нашей экспедиции по выемке грунта. В конце года, всех ожидает достойное вознаграждения.