в том, что я не знаю. Это одно из немногих знаний, которые не передаются. Наверное, для того, чтобы ни у кого из могов не возникало желание вернуться, потому что нельзя.
– Почему нельзя?
– Не знаю, человек Поэ, не знаю. Из ныне живущих могов уже никто не знает. Кроме, наверное, старейшин. Если надо будет, они скажут и откуда мы прилетели, и зачем мы прилетели, и от кого мы улетели, но раз не говорят, значит, не время. Но зато я знаю, как и почему мы, моги, разделились. На нашей родной планете у нас тоже была Мать-могиня, как можно жить без неё? Но когда предки собрались улетать с планеты, старейшины поняли, что Мать-могиня хочет остаться. Это было её желание, и они смирились, и не стали корчевать её из почвы. Хотя были и те, кто говорил, что как мы можем оставить священное дерево на поругание врагам.
– У вас были враги?
– Да. У тех, кто что-то значит, всегда и везде будут враги. Так вот, те, кто говорил, что как мы можем оставить священное дерево на поругание врагам, говорили, что не нужно слушать дерево, нужно его выкопать и забрать с собой. Оно же нас лечит, разве оставляют аптечку с лекарствами дома, отправляясь в неизвестность? Но большинство могов всё же было за решение Матери-могини. Моги поклонились ей и отправились в путь. Мы оставили свою Мать, но, скорее, это она решила отпустить нас. Старейшины прочитали в своих головах её прощальные слова: «Одна земля, одна Мать. Двух Матерей на одной земле быть не может. Когда вы найдёте свою новую землю, когда-нибудь вы найдёте на ней новую Мать. Она не будет мной, но она будет такой же».
Поэ, сидя на толстом корне священного дерева, так заслушалась, что подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Потом как будто опомнилась и резко опустила ноги, одёрнув платье.
Мог Амадей, не обращая внимания на дёрганья Поэ, продолжал:
– Предки прилетели сюда, обжились, и каждый день ждали, где и когда проявится новая Мать-могиня. Без неё моги не чувствовали себя защищёнными, как дети, которых прижимает к себе мама.
Поэ всхлипнула.
– А она всё не появлялась и не появлялась. Те моги, которые настаивали, что нужно было выкопать старое священное дерево и привезти его с собой, стали роптать всё громче. Мы же лечимся в материнском потоке, а если его нет, то гарантий излечения нет. Мы, я говорю так, не потому, что сам всё это помню, а просто подразумевая своих предков. Мы прилетели на новое место. Здесь были новые микроорганизмы, от которых у нас не было иммунитета. Моги стали болеть чаще и тяжелее. Нас и так не много, а теперь мы стали ещё и умирать от болезней, с которыми не могли справиться без материнского потока. Более того, в постоянных стычках с местными жителями мы тоже теряли могов. И какие-то беды, от которых когда-то улетели мои предки, вернулись к нам на Земле в новом виде и с новой силой.
Поэ опустила руку в сумку, чтобы включить диктофон, но потом передумала, на мгновение удивившись, что не нащупала его.
– Одни моги говорили, что всё, хватит терпеть и ждать, когда, наконец, объявится новая Мать-могиня. Не будет этого никогда. Мать у нас, моги, одна и она осталась на той планете.