будут искать. Мне жаль, но такие деяния не должны оставаться безнаказанными, – Ингве всё ещё с надеждой заглядывал в глаза норду. Он боялся, что тот сейчас рванёт в лес. Нет ничего позорнее, чем стрелять в спину товарищу. Особенно если тот не ведает, что делает.
– Они не виноваты. Ни в чём.
– Это знаешь ты. Я хочу тебе верить. Но сказать такое конунгу – значит обвинить его в случившемся. Это же он прислал вам лекаря.
– Если я прибуду к конунгу и попытаюсь его убедить в том, что ведьмы не виноваты. Есть шанс, что от Агне отстанут?
Ингве невольно передернул плечами.
– Молчишь? Вижу, ничего хорошего мне сказать не можешь.
– Врать тебе и изворачиваться не стану, – подтвердил доверенный. – Тебя несколько раз допросят. Пригласят опытную вёльву, чтобы она подтвердила, что твои слова – это правда, а не навеянный морок. Это время.
– Агне и Богданку скорее всего разыщут и убьют. Я должен их предупредить.
– Нет, Къелл. Я не могу тебя теперь отпустить, – Ингве напрягся, ожидая, что собеседник кинется на него с кулаками, но норд только вздохнул.
– А я не могу остаться. Что ты будешь делать, если я уйду?
– Пойду со своими людьми по твоему следу. Ты приведешь нас к ведьмам. Там вас троих и порешат.
– А если я пообещаю через два дня вернуться?
Ингве задумался.
Къелл вёл себя не как одержимый, подконтрольный ведьме воин. Он был сам собой – спокойным, рассудительным. Если не считать, конечно, сцены, которая разыгралась над трупом лекаря. Но тут его тоже можно понять – у доверенного самого давно чесались руки. А ведь это не его близких погубил пришлый доктрус.
– Я хочу тебе верить, Къелл, – Ингве закрыл глаза, принимая решение. – Иди. Я жду тебя два дня. Потом иду по твоему следу.
Норд только благодарно кивнул. А что говорить? Слова излишни. И поспешил скрыться в лесу. Тихо, как кошка. Только ветви кустарников качнулись, словно от порыва ветра.
Ингве ещё долго стоял на месте, размышляя, правильно ли он поступил. Ему хотелось верить, что да.
Когда в предрассветной тишине раздался стук в дверь – Агне вздрогнула. Сон слетел с неё вспугнутой птицей. Богданка тоже проснулась и опасливо прижималась к своей наставнице, памятуя о том, чему та учила.
Ведьма потянулась сознанием к двери и удивлённо вскинула брови.
– Это Къелл, – тихо сказала она, вставая с топчана и успокаивающе гладя девочку по взъерошенной макушке.
Агне торопливо отодвигала засов. Она почувствовала не только норда, но и его состояние. Женщина посторонилась, впуская его в дом.
– Вам нужно уходить. Сегодня, – поздороваться Къелл даже не подумал: для него последние два дня слились в одни утомительно тяжёлые сутки.
– Где остальные? – Агне уже знала ответ на свой вопрос, но до сих пор не могла поверить, что всё случилось наяву.
– Мертвы. Все, – Къелл был настолько взволнован, что не смог сесть на освобождённый топчан, продолжая