что выбрала самый выгодный вариант.
Рот Тии приоткрылся. А что? Неужели она рассчитывала, что он не заметит корыстные мотивы? Восемь лет назад ей, может, и удалось его одурачить, но сейчас он стал умнее. Зик точно знал, что важно для Тии. Не он.
– Что именно ты хочешь этим сказать? – процедила она сквозь зубы. – Я бы на твоем месте хорошо подумала, прежде чем ответить.
Зик ослепительно улыбнулся.
– Эта свадьба приобретает особый смысл, если вспомнить, почему восемь лет назад ты предпочла остаться здесь, а не уехать со мной. Ты изменила решение, как только узнала, что я больше не являюсь наследником. – Он небрежно пожал плечами, зная, что это окончательно выведет ее из себя. – Но, должен заметить, у тебя ушло чересчур много времени на то, чтобы заарканить Флинна.
Она вот-вот взорвется. Взорвется от ярости и досады, выкрикивая горькие и сердитые слова в намеренно грубо обработанных стенах этой прекрасной виллы.
Однако это заставит Зика Эштона ухмыльнуться еще шире. Поэтому Тия сделала глубокий вдох и приготовилась лгать.
– Тебе, возможно, трудно в это поверить, но я люблю твоего брата.
Голос ее звучал холодно и спокойно, и Тия почувствовала, как ее переполняет гордость. Она сумела совладать со своим гневом. Было время, когда одно слово Зика заставляло ее вскипать. В детстве он вызывал у нее исключительно досаду или злость. Позднее, когда они стали подростками, досада неожиданно переродилась во влечение, а гнев – в возбуждение…
Но теперь ему не удастся ее задеть. Она повзрослела, контролирует свою жизнь и отвечает за свои решения. Колкости и комментарии Зика Эштона больше не имеют над ней власти.
– Любишь? – Зик поднял бровь. – Мне кажется, что ты неправильно понимаешь значение этого слова.
– Поверь, я прекрасно знаю, что оно означает.
Любовь означает невыносимую боль потери. Тию удивляло, почему многие считают любовь благом.
– Ну, я просто в восторге оттого, что ты наконец нашла свою настоящую любовь. А я, подозреваю, был всего лишь учебным плацдармом.
В животе у Тии все сжалось в тугой узел. Нет, она не думала, что Зик забыл их юношеское увлечение или простил ее за то, как все закончилось. Однако она не ожидала, что он заговорит об этом. Разве мужчинам не полагается быть сильными и скрытными?
Правда, Зику всегда нравилось слышать свой голос. Похоже, это сохранилось, даже если все остальное изменилось.
– Все это было давно, Зик. Мы были детьми. – Все в далеком прошлом, и не стоит об этом вспоминать, верно? – Мы стали другими.
– Хочешь выдать еще несколько клише по этому поводу? – Зик покачал головой. – Что ж, ты вольна переписать историю, как тебе угодно. Учти, я здесь не для того, чтобы попытаться отбить тебя у Флинна, который не привык проигрывать. Но тебе не удастся убедить меня, что этот брак – не деловая сделка.
– Ты не прав, – солгала Тия. – И ты в этом убедишься. Но…
– Но? – спросил он, насмешливо подняв бровь, что доводило ее до исступления. – Но что?
– Даже