Оставив детей у них, мы вчетвером могли зависнуть в нашем доме, свободные от лишних ушей и груза ответственности. Каждый мог принести свою выпивку. Я выбрал допить остатки скотча, который Роб подарил мне на рождение Луны, а для Джессики собирался купить огромную бутылку вина по скидке. Хорошо, что она была не особо избирательна, когда дело доходило до того, чем запивать свои проблемы.
Почесывая затылок, я выдержал ее ледяной взгляд.
– Можем не ругаться хотя бы сегодня вечером? Пожалуйста. Я так чертовски устал от этих скандалов. Ты зла на меня. Я понимаю это, хорошо? Мы со всем разберемся. – Я протянул одну руку и зацепил ее мизинец своим, притянув к себе и слегка обняв другой рукой.
Она медленно придвинулась ближе, остановившись прежде, чем ее грудь коснулась моей.
– Ты пытаешься со всем разобраться уже несколько месяцев, и ничего не изменилось. Ипотечный банк обрывает мой телефон, как будто бы я могу магическим образом предоставить им платежи за четыре месяца, если они просто продолжат звонить. Каждое утро я просыпаюсь в ужасе от того, что сегодня настанет день, когда у нас отключат воду, или электричество, или… – Ее голос дрогнул. – Или… Я не знаю. Что‐нибудь еще.
Меня как будто ударили в живот. Дела были плохи, но постоянные споры об этом не приносили никакой пользы – они лишь разделяли нас еще больше.
Я придвинулся к ней, обнял и поцеловал в макушку. Ее отстраненность не могла сбить меня с толку.
– Я не позволю им отключить воду. Или электричество. Или что-либо еще, что придет тебе в голову.
– И как ты это сделаешь? – Ее голос был хриплым, а неверие – одновременно оскорбительным и оправданным.
Я сделал глубокий вдох, пытаясь унять мучительную боль в груди. Проклятье. Время пришло. Я больше не мог откладывать это в долгий ящик. Ни из-за гордости. Ни из-за различных «а что, если». Ни из-за «ну, может, однажды». Это был наш единственный выход. Я носил звание отца и мужа и имел обязанности, в которые не входило гнаться за мечтой.
– Я распродам альбом, – прошептал я.
– Изон, – ахнула она, запрокидывая голову и упираясь подбородком мне в грудь. В ее глазах было столько гребаного счастья, что я почувствовал, будто бы мне ударили ножом в живот.
Я не мог рассчитывать на свет софитов, но я знал, как продавать музыку. Именно с написания песен и начался мой путь. Этими деньгами я оплатил наше первое свидание, обручальное кольцо Джессики и первоначальный взнос за дом. Сейчас же мои стремительно сокращавшиеся гонорары шли на оплату счетов – когда мы все-таки их оплачивали. Когда я впервые услышал одну из своих песен по радио, я позвонил всем знакомым, одновременно смеясь и сдерживая эмоции. Я гордился своими достижениями, но конечной целью всегда было не только писать красивейшие композиции, но и исполнять их на радио своим голосом.
Благодаря фирменному сочетанию непринужденной попсы и соула написанное в девяносто втором «Солнцестояние» должно было стать моим счастливым билетом на вершину чартов. Альбом состоял из тринадцати песен, в которые