Лори Спилман

Слова, которые мы не сказали


Скачать книгу

хлеба и цветущей магнолии. Я иду по Парковому кварталу к дому своей подруги Дороти Руссо. До того как четыре месяца назад переехать сюда, она была моей соседкой в доме «Эванджелин» на Сент-Чарльз-авеню. Я перебегаю Джефферсон-стрит и иду прямо, любуясь оранжевым гибискусом, цветами канны и наперстянки.

      Несмотря на окружающую меня красоту, я думаю то о Майкле и его безразличии, то о предстоящей работе, что, кажется, становится сейчас самым важным, а иногда о Фионе Ноулс и Камне прощения, который ей отправила.

      К старому кирпичному дому я подхожу уже в четвертом часу. Поднявшись по металлическому пандусу, приветствую сидящих на крыльце Марту и Джоан:

      – Добрый день, милые леди! – и вручаю каждой по ветке магнолии.

      Дороти переехала в Парковый квартал, когда дегенерация желтого пятна глаза лишила ее независимости. Сын подруги живет в девяти тысячах миль от Нового Орлеана, и я оказалась единственной, кто помог ей найти новое жилье, где три раза в день ей подают еду и готовы прийти на помощь при каждом нажатии сигнальной кнопки. В свои семьдесят шесть Дороти порой ведет себя как новоприбывший жилец студенческого кампуса.

      Войдя в вестибюль, я прохожу мимо стойки с гостевой книгой. Я бываю здесь так часто, что меня все знают. Дороти я нахожу во дворике сидящей в плетеном кресле с парой старомодных наушников на голове. Голова опущена на грудь, глаза закрыты. Кладу руку ей на плечо, и она вздрагивает.

      – Привет, Дороти, это я.

      Подруга снимает наушники, выключает плеер и встает. Она высокая и стройная, белый узел волос контрастирует с оливкового цвета кожей. Несмотря на проблемы со зрением, она каждый день делает макияж. «Чтобы поберечь тех, кто видит», – шутит она. Но и без косметики Дороти остается самой красивой женщиной из всех, кого я знаю.

      – Анна, дорогая! – Ее южная манера произносить слова тягучая и мягкая, как вкус карамельки. Она на ощупь находит мою руку и тянет меня в свои объятия. В душе возникает знакомая ноющая боль. Я вдыхаю аромат духов «Шанель» и чувствую, как ладонь подруги выписывает круги на моей спине. Это объятия матери, не имеющей дочери, и дочери, оставшейся без матери. Они всегда волнуют.

      Дороти несколько раз резко втягивает воздух.

      – Магнолия?

      – Ну у тебя и нюх, – улыбаюсь я и протягиваю букет. – А еще я принесла буханку моего хлеба с корицей.

      Дороти хлопает в ладоши:

      – Мой любимый! Вы меня балуете, Анна Мария.

      Не могу сдержать улыбки. Мне кажется, так назвала бы меня в этот момент мама – Анна Мария.

      Подруга вскидывает голову.

      – Что привело тебя сюда в среду? Разве ты не должна сейчас прихорашиваться перед свиданием?

      – Майкл вечером занят.

      – Вот как? Тогда садись и рассказывай.

      Я улыбаюсь манере Дороти и плюхаюсь на кушетку напротив, так чтобы видеть ее лицо. Она подается вперед и берет мою руку в свои ладони.

      – Рассказывай.

      Какой щедрый подарок судьбы – иметь подругу, которая знает, когда мне надо излить кому-то душу. Я выкладываю ей все, и о письме