отличался от всех остальных, как буханка бородинского от кремовых тортов.
Но Бояринов не произнес ни слова!
Я заметила, как взлетели его брови, легонько дернулся левый уголок губ. Но словно ничему не удивлен, Павел спокойно повел к нужному зданию.
Только у порога это чудовище соизволило посмотреть на меня.
– А у тебя хороший вкус, – неожиданно оценил он.
Однако уточнить, что имелось в виду и откуда он вообще все здесь знает, я не успела.
Сразу за дверью Бояринов сунул какому-то мужчине деньги. Отмахнулся, когда тот протянул сдачу. И нас пропустили в следующую комнату.
Я была уверена, что это магазин или очередной музей извращений. Позади их осталось так много, что понемногу уже начала привыкать.
Но никакими пошлыми экспонатами здесь и не пахло.
Наоборот, мы словно оказались в чужой, немного мрачной квартире. С тяжелыми шторами на окнах. С роялем, на котором, дымя сигаретой, играл мужчина. С туалетным столиком, за которым красивая молодая женщина алой помадой красила губы. С кованой кроватью у дальней стены.
От вида последнего предмета мебели внутри все сжалось. Наверное, от предчувствия. По телу пробежала дрожь. Но огромное мужское тело за спиной не позволило сдвинуться ни на шаг.
Будто под гипнозом, я смотрела, как комната оживает. Наполняется эмоциями и ощущениями.
Музыка превращается в тишину. Напряженную. Пугающую.
Двое «жильцов», такие разные, словно чужие друг другу, сближаются.
Он смотрит на нее. Давяще. Жадно.
Она, не замечая никого вокруг, – на него. Как на божество. Снизу вверх. Умоляюще.
С тихим шелестом падает шелковый халат.
Подламываются обтянутые кружевными чулками колени.
Женские пальцы ловко расстегивают ширинку на брюках, спуская их вниз вместе с бельем.
Боясь вдохнуть, я наблюдала, как густо накрашенные ресницы женщины вздрагивают… на горле мужчины дергается кадык.
Как ее взгляд с восторгом скользит по налитой плоти. Тугой, словно жгутами увитой венами.
Как розовый язык облизывает алые губы и, словно знакомясь, нежно прикасается к широкой головке. Раз.
Другой.
Как, размазывая красную помаду по стволу, мужчина толкается глубже.
Заставляет принять себя в рот целиком.
Глубоко. Быстро.
Как в восторге откидывает голову назад… И стонет.
Откровенно.
Без смущения.
Так, словно получает удовольствие от всех участников этого акта.
– Нет… Что я здесь делаю? Нет… – Чужая волна удовольствия буквально размазала меня, вернув на землю.
Невозможно стало находиться рядом. Невозможно смотреть, испытывать все эти эмоции, которые прошивали острыми иглами насквозь. Даже дышать не получалось.
Я открывала рот, пытаясь выпустить воздух. Но от стыда в голове сбоило. И с губ слетал лишь хрип.
– Извращенец чертов! Выпусти меня. Сейчас же! – из последних сил