желудок –
Прощай! прощай, рассудок!
Народная молва
… и каааааак схватил я его, как впился в его шкуру когтями своими, как сжал всеми силами оставшимися, так он, кролик этот, дух и испустил, уши и повесил. Бросил его на землю, злобу унять пытаюсь, дыхание перевожу, и только понял – это не от злобы я кроля прибил. Вот же, еда-то, передо мной и лежит. Вот так же, орлы-то, пропитание себе да детишкам и добывают. Тут уж все, нутро задрожало, подскочил я к нему и прямо ртом в его тушку и вгрызся. С мехом, со шкурой, с кровью, все внутренности его, жру, глотаю, не разжевывая да не разбирая. Нас Отец, конечно, тоже сырым мясом кормил, но не так вот, чтоб целиком… ну, в общем, только тогда я понял, что делаю и что ем – что живое это, бьющееся сердце – и что есть мне теперь такое придется всегда. Поплохело мне сразу же, затошнило и замутило – потому что не ел долго, конечно, и вот что без разбору и что кусками и с мехом глотал, да и от осознания тоже. Рухнул на землю, вырвало меня, травы надергал, ею подтерся, ею укрылся, да тут же в поле, холодный да мокрый, уснул…”
Расшифровка аудио-интервью Хааста, часть первая, Folder A, 21.05.2026.
Петя, бодрый и веселый после удачной и богатой на события смены, вбегает по широкой лестнице к старомодной деревянной двери невысокого здания. Он дергает за ручку, минует небольшой неосвещенный перешеек, здоровается с охранником на посту и заворачивает в левый коридор. Петя узнает этот коридор из тысячи: он слишком часто засматривался на крупные, страшные дыры в постеленном здесь вечность назад линолеуме. Вот и сейчас он как будто специально шаркает ботинками, пытаясь попасть в зияющую, кровоточащую дешевым материалом линолеумную рану, очевидно, не совместимую с его, линолеума, жизнью. Неизвестные Пете чиновники, окаймленные портретными рамками, деловито смотрят на его жестокое баловство с обеих сторон коридора, но вот последний из них остается позади, и полицейский оказывается у прикрытых дверей актового зала. Никаких речей оттуда не издается, лишь шум опускающихся стульев, а это означает, что Петя добрался на собрание как раз вовремя.
Однако кое-что здесь изменилось, и Пете потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что именно. Новая табличка? Точно. Полицейский напрягает зрение:
Если ты видишь мужчину в трико –
Значит, он любит пихать глубоко!
Русское гомофобное сообщество
А ведь это что-то да означает, думает Петя. Предыдущая табличка висела тут, у актового зала группы идейных товарищей, больше двух лет, и у руководителя сообщества, Дмитрия Валентиновича, должны быть веские причины на такие радикальные изменения во внешнем убранстве самого консервативного объединения на свете.
По-прежнему оборачиваясь на табличку, Петя проходит внутрь и занимает свое привычное место – третий ряд, крайний слева. Сбросив с себя ветровку, полицейский оглядывается по сторонам на знакомые лица:
– Здорова. Здорова. Ага, вечер добрый.
Вообще, Петя