и Тенистый Дол стороной, круглый год по утрам между высокими холмами было невыносимо холодно, и лишь к полудню солнечные лучи доставали до дна долины, прогоняя стужу.
Огонь в очаге с сухим треском жадно набрасывался на дрова; Ши уселся на стул с высокой спинкой и задумался над событиями прошлого вечера. Откинувшись назад, он обхватил себя руками, чтобы хоть немного согреться, и вжался спиной в жесткое дерево. Откуда Алланон знает о нем? Он очень редко выходил за пределы Дола и наверняка запомнил бы великана, если бы вдруг повстречал во время какого-нибудь из своих нечастых путешествий. Накануне Алланон не стал говорить об этом. Ужин он завершил в молчании, рассудив, что разговоры могут подождать до утра, и снова превратился в загадочное мрачное изваяние, каким показался при первой встрече, едва Ши переступил порог гостиницы. Покончив с ужином, он попросил, чтобы ему показали комнату для ночлега, и, извинившись, удалился. Ни Ши, ни Флику не удалось добиться от гостя ни единого слова о путешествии в Тенистый Дол или о причинах его интереса к младшему из братьев. Они проговорили далеко за полночь, и Флик рассказал, как натолкнулся на Алланона и о встрече с кошмарной тенью.
Снова и снова Ши спрашивал себя: откуда Алланон его знает? Он мысленно перебирал события своей жизни. Раннее детство он помнил смутно. Места своего рождения не знал, хотя однажды, уже после того, как Омсфорды усыновили его, Ши рассказали, что его родина – маленькое селение в Западных землях. Отец умер, когда мальчик был еще слишком мал, и его смутный образ почти стерся из памяти. Потом он жил с матерью, о годах, проведенных с ней, у него сохранились лишь обрывочные воспоминания об играх с детьми эльфов под сенью деревьев-великанов в уединении густого леса. Ему было пять лет, когда мать внезапно заболела и решила вернуться к своей родне в деревушку Тенистый Дол. Должно быть, она уже тогда понимала, что умирает, но ее заботила только судьба сына. Переезд на юг стал ее последним путешествием, и вскоре после того, как они добрались до долины, она умерла.
Родственников, которых мать не видела после своего замужества, уже не было в живых, остались только Омсфорды, седьмая вода на киселе. Кёрзат Омсфорд за год до того потерял жену, один растил сына Флика и управлял гостиницей. Ши стал частью их семьи, оба мальчика росли как братья, оба носили одну фамилию. Своей настоящей фамилии Ши не знал, да и не пытался узнать. Омсфорды стали его единственной семьей и приняли его как родного. Было время, когда он стеснялся своего неясного происхождения, но Флик настойчиво убеждал его в том, что именно смешанная кровь наделила его чертами и способностями сразу двух народов, а это явное преимущество.
Однако, как Ши ни старался, встречи с Алланоном он припомнить не мог. Казалось, он никогда и не был с ним знаком. Наверное, действительно не был. Ши поерзал на стуле, рассеянно глядя на огонь. В угрюмом страннике было нечто такое, что наводило на него страх. Было ли виной тому воображение юноши, но он не мог избавиться от ощущения, что этот человек каким-то необъяснимым образом может