или отлынивать от занятий, дежуря на двери.
Однажды Лидия Александровна попросила маму рассказать на родительском собрании, как она воспитала такого трудолюбивого сына. Мама, конечно, растерялась, сказав, что, хотя я помогаю деду в работе на огороде, других домашних делах, но ничего особенного она в этом не видит.
Дома мне еще нравилось печь пироги и особенно – жарить блины. Они были у нас почти ежедневно, и мама их носила на работу коллегам.
В начальных классах, помню, я получил записку, приглашающую на некую встречу на крыльце школы. Прихожу, жду – никого. И вдруг раздается громкий девичий смех. Я решил, что меня разыграли. Обиделся и ушел домой. Потом, как оказалось, так пытались знакомиться девчонки из параллельного класса Ольги Павловны Новиковой. Они потом приглашали меня на прогулки, в кино, на дискотеку в свой класс.
Учитель труда в 8-м классе как-то заявил, что на его уроках нужен порядок, и поэтому старостой будет Мун Слава. А учительница по математике просила меня проводить с одноклассниками физкультразминку перед ее уроками, при этом сама выходила из класса.
Однажды мы встретились с одноклассниками в Москве. Юля Камимура вспомнила, что мои одноклассницы, оказывается, дрались тогда с девчонками из других классов.
Я спросил:
– Серьезно?
– Ну да. А ты не знал?
– Нет. А чего дрались-то?
– Наверно, из-за тебя.
Я об этом впервые только тогда услышал…
8-й класс окончил с тремя двойками, хотя Наташа Ким готовила меня к экзаменам, а Инна Ларионова всегда давала мне ответы на контрольных, но я не проявлял интереса даже к списыванию. Да и не люблю копировать других.
На выпускном экзамене вытянул билет по математике, который не знал. После школы пошел в профессиональное техническое училище, находившееся в нашем селе (ПТУ №1, теперь это Сахалинский техникум механизации сельского хозяйства). Тогда считалось, что это удел двоечников и спортсменов.
В ПТУ
Там я сохранил некоторые школьные привычки. Как говорится, был немножко хулиганом. Мог, к примеру, отобрать у кого-то понравившуюся мне вещь. Как и в школе, носил костюм. Одному нашему наставнику почему-то не нравились мои брюки – из-за излишней, по его мнению, широты. Однажды по этой причине я даже не был допущен на урок русского. Хотя милейшая учительница этого предмета заметила, что ничего непозволительного в этом она не видит.
В училище, помимо рабочей профессии, можно было получить среднее образование. Согласно моей характеристике, которую составил мастер нашей группы, именно в ПТУ («фазанке» – так еще называли это училище) я взялся за ум. Хотя по-прежнему не любил учиться, да и не получалось с учебой ничего, захотел поступить в ВУЗ. Тогда на Сахалине было единственное высшее учебное заведение – Государственный педагогический институт. Я написал туда. Они стали присылать мне задания по русскому языку. Я ходил с ними к учительнице русского домой. Она всегда кормила меня блинами, но уроками