десять дней нас выписали. Мы сходили на прием к окулисту, и мне сказали, что она, скорее всего, незрячая. Я говорила врачам, что она реагирует на свет и когда я к ней подхожу, но врачи только сочувственно кивали.
Когда ей было девять месяцев, я повезла ее на обследование в глазную клинику в другом городе. Там сказали, что ребенок видит, но очень плохо. Насколько плохо, никто не знал. Процент зрения нельзя было установить из-за того, что в обоих глазах по центру были врожденные катаракты.
Мы прилетели домой. К нам на очередной осмотр пришла участковый педиатр. Она что-то мне говорила и сделала жест рукой, а потом как закричит:
– Смотрите, она видит. Она водит глазами за моей рукой.
– Я же говорила, что она видит, – ответила я ей.
– Я думала, вы просто себя успокаиваете.
За девять месяцев она была первая, кто мне поверил.
Меня вырвал из воспоминаний грубый мужской голос.
Глава 2. Часовня
– Женщина, вы там еще долго? – услышала я за спиной.
Я повернулась и увидела огромного мужчину, похожего на большой двустворчатый шкаф. Рядом с ним стоял второй, невысокого роста, на вид лет пятидесяти.
– А в чем проблема? – спросила его я.
– Мой шеф пришел помолиться, а вы тут стоите и мешаете, – прогремел он в ответ.
– Если ваш шеф пришел помолиться, то пусть или заходит, или ждет, когда я выйду, – оборвала его я и отвернулась.
– Некогда нам тут ждать, мы… – начал возмущаться охранник, но шеф прервал его:
– Ничего. Я подожду, Гоша. Пусть молится, сколько надо, – сказал он охраннику.
Он перевел взгляд с Гоши на меня и какое-то время просто смотрел. Меня поразили его глаза. Взгляд был наивный, как у маленького мальчика.
– Гоша нервничает немного, – сказал он мне. – Работа у него такая. У нас скоро посадка на самолет. Он боится, что мы не успеем. Молитесь, уважаемая, сколько вам надо.
«Надо же. Мне разрешили помолиться», – усмехнулась я и поставила зажженную свечку в подсвечник.
Я взяла дочь за руку и направилась к выходу. С моим характером вряд ли я смогла бы удержаться от какой-нибудь едкой реплики.
– А вы, наверно, просите Бога, а Он вас не слышит? – обратилась я к хозяину шкафа.
– Да, уважаемая, так и есть, – он сразу оживился.
– А знаете почему?
– Нет ни одной мысли, – он покачал головой. – А вы знаете?
– А я знаю. Из-за него, – сказала я и показала пальцем в сторону охранника. – Уж слишком хорошо вас охраняет. Так хорошо, что даже сам Господь не может к вам пробиться.
Я не стала ждать, когда мне ответят, и направилась в сторону зала ожидания.
– Уважаемая, – услышала я вслед, – а у вас ведь нет охраны. Наверно, Господь вас слышит? – по его виду нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. – Может быть, помолитесь за меня?
– Может быть, а что вы просите у Него?
– Не знаю, как сказать, – видно было, что он сомневается, стоит ли мне говорить о своей