телефону, полностью исчез. А тому, кто оказался на его месте, похоже, я не очень нравлюсь.
– Привет, – шепчу я неровным голосом. Что-то в его лице заставляет меня глазеть на него. Необычный цвет глаз – карие с зеленоватым оттенком, впалые щеки, неожиданно мягкие губы.
Дэнни обнимает меня за плечи.
– Говорил же тебе, что она самая красивая девушка из всех ныне живущих, а?
Люк бросает на меня взгляд, как будто взвешивая слова Дэнни.
– Да ты всем это говорил.
Он не явно, но опроверг слова Дэнни. И все же я стою и пялюсь на него, пытаясь игнорировать неожиданно появившийся настойчивый трепет глубоко внутри.
Я с трудом сглатываю и перевожу взгляд обратно на Дэнни.
– Я освобожусь только в пять.
Он нежно целует меня в лоб.
– Не торопись. Мы едем в Киркпатрик, покажу Люку, почему он должен остаться на лето.
Я выдавливаю из себя улыбку, чтобы скрыть волнение, которое не могу объяснить даже себе. А видя угрюмое лицо Люка, я понимаю, что он чувствует то же самое.
Солнце начинает скрываться за горизонтом, когда я подъезжаю к аккуратному дому Алленов с его приветливым крыльцом и ухоженными цветущими кустами роз бледно-розового оттенка.
В прошлом году больше всего на свете я хотела такой милый дом, где бы я чувствовала себя в безопасности. Я приехала сюда сразу после того, как сводный брат выдернул мне плечо из сустава. И я мечтала, как буду счастлива, если смогу вставить его на место.
Забавно – как только получаешь то, что хочешь, сразу начинаешь желать чего-то еще.
Жаль, что сегодня вечером я не могу поваляться на кровати минут пять или хотя бы смыть с волос запах еды из закусочной. Однако когда ты чей-то гость, ты не можешь быть уставшим. У тебя не может быть плохого дня.
– Джулиет? – зовет Донна из кухни. – Поможешь мне с картошкой, ладно?
Донна не имеет в виду ничего плохого. Она действительно любит готовить и создавать уют в доме. И она всегда хотела иметь дочку, чтобы та помогала ей на кухне, чтобы можно было передать ей весь опыт. Но находясь здесь, я часто чувствую, будто рабочий день продолжается. Даже во сне я подливаю кому-то кофе или бегу за кетчупом.
Люк и Дэнни сидят за столом, раскрасневшиеся от полуденного солнца, с влажными после душа волосами. Люк сидит на дальнем краю стола, на обычном месте Дэнни. В закусочной он показался мне каким-то долговязым. Однако сидя он смотрится слишком крупным за столом и вообще в комнате. Без него нас было бы четверо людей нормального роста, идеально подобранных. Он вывел нас из равновесия, и это почему-то кажется опасным.
Дэнни спрашивает, как прошел мой день на работе, пока я вынимаю картошку, сваренную Донной. Если бы я могла говорить свободно, то упомянула бы тетушек из церкви, которые весь обед отчитывали меня и удивлялись, что Дэнни не нашел себе кого-нибудь получше. Я бы упомянула мистера Кеннеди, который снова положил руку мне на задницу, или подростков, которые кетчупом прилепили чаевые к