металлом клещи.
Сальм ощутил, как все его тело начинает сотрясать ледяной озноб. Огромным усилием воли он взял себя в руки. В конце концов, хоть и тайный, но он все-таки посол. И обращаться с ним положено соответствующим образом. Верзила-грек (что тот грек, было лишь предположением, основанным на черных вьющихся волосах и крупном прямом носе), видимо, заметил состояние пленника и решил его приободрить.
– Ты особо не напрягайся, – все с той же приятельской улыбкой проговорил он, – ответишь честно на несколько вопросов – и свободен. Как ветер! – Он хохотнул, довольный своей шуткой. Потом, понизив голос и уже серьезно, буравя Сальма темными глазами, закончил: – Царица не любит, когда ей лгут. Так что даже не пытайся, себе дороже будет.
Отвечать Сальм не стал, только моргнул, давая понять, что он внял советам и готов к беседе, а в голове стремительным потоком, обгоняя друг друга, пронеслись мысли: «Так вот по чьей воле я тут оказался, избитый, связанный и униженный! Царица Гипепирия! Мать царя Митридата! Старая интриганка! Чтоб тебя ужалила медуза! – Постепенно стало приходить и объяснение всему случившемуся с ним: – Царица плетет интриги против собственного сына? Она не одобряет его действий? О боги, пусть вороны выклюют глаза этой дуре! Ей-то какое до всего этого дело?!»
Новый скрип настила и упавшая на лицо тень, сообщили о том, что в помещении появился кто-то еще.
– Он готов говорить? – низкий, глубокий голос звучал властно.
– Не беспокойся, госпожа, – доложил верзила. – Выложит все как на духу.
– Надеюсь, ты не переусердствовал?
– Для откровенной беседы в самый раз. – Грек самодовольно хмыкнул.
– Хорошо. – Голос женщины прозвучал совсем рядом. – Посмотрим, что за птица к нам залетела.
Сальм закатил глаза, пытаясь хоть как-то рассмотреть Гипепирию, а в том, что это она, сомнений уже не осталось. Однако мать правителя Боспора явно не горела желанием, чтобы на нее таращился какой-то ничтожный червяк, избитый и связанный, и предпочла остаться невидимой, за его головой.
– Кто ты? – спросила она коротко и жестко.
– Советник царя сираков, госпожа, – признался Сальм.
– И зачем советнику Зорсина понадобилось встречаться с нашим царем? – последовал второй вопрос.
– Мой повелитель, – Сальм старался тщательно подбирать слова, – всего лишь передал через меня благородному царю Митридату искренние заверения в своей дружбе…
– Тайно? Под покровом ночи?! – перебила его Гипепирия.
– На такой встрече… настоял сам Митридат, – поспешил оправдаться Сальм. – Я лишь посредник, выполнял волю моего господина. Больше ничего.
– Так уж и ничего? – Царица придвинулась ближе, от нее исходил терпкий аромат благовоний. – Как твое имя? – неожиданно поинтересовалась она.
– Сальм. – Он попытался придать своему голосу важности. – Я из древнего и знатного сиракского рода.
– Не сомневаюсь, но сейчас