прикосновение солнечных лучей. На душе потеплело, злиться на всех вокруг тоже перехотелось.
– Мы ехали в Альманн, хотели поселиться в столице. В трактир заехали, чтобы отдохнуть, но дилижанс уехал без меня, – я вовсе не собиралась жаловаться первому встречному (особенному такому!), но слова сами сорвались с языка.
– Ай-яй-яй, – бард укоризненно цокнул языком. – И ты еще называешь этих людей друзьями? Зачем ты вообще отправилась в дальнее путешествие с такой ненадежной компанией? Неужели не нашлось кого получше?
– Не нашлось. У меня нет друзей в городе. Я ведь жалкая приживалка, сирота, подкидыш, – горькая улыбка искривила губы. – Да и с поездкой все случайно вышло. Услышала, как Оливия с друзьями обсуждали собственное путешевствие, и как-то само собой получилось, что они предложили поехать вместе.
– И в результате друзья уехали сами, а еще у тебя украли саквояж, – кивнул менестрель. – Знаешь, на твоем месте я бы предпочел отправиться в одиночку.
– Оливия и Хлоя выглядели такими дружелюбными, говорили, что столица огромная и там можно начать новую жизнь. Даже придумать новое прошлое, если старое чем-то не угодило. Это звучало настолько соблазнительно… Перестать оглядываться назад, не думать, что о тебе скажут, не ждать очередных упреков. В общем, я попросила их подождать и побежала собирать саквояж. Ужасно боялась, что опоздаю, но они дождались. Хотя сейчас понимаю, что их предложение было шуткой. Демон подери, дилижанс ведь был рассчитан на четырех человек! Мы с трудом втиснулись, но меня переполнял такой восторг, что это казалось сущей мелочью, – договаривала я, чувствуя, как глаза обжигают наворачивающие слезы.
Осознавать правду оказалось ужасно больно и обидно. Она горчила на языке и отдавала ноющей болью в душе. Причем мне действительно следовало догадаться гораздо раньше, только вот осознание пришло лишь после вопроса барда. Будто глаза застилала пелена, а теперь рассеялась, и я взглянула на свой побег новым взглядом.
– Значит, к покорению столицы ты готовилась второпях. И наверняка захватила с собой любимый подсвечник вместе с правым ботинком, но даже не подумала взять сменное белье и расческу, – пренебрежительно хмыкнул блондин.
Я вскинулась, собираясь заявить, что вовсе не такая бестолковая, когда заметила, что, несмотря на шутливую ухмылку, взгляд у него серьезный и даже сочувствующий.
«Неужели пытался отвлечь от горестных дум?» – пронзила догадка.
– Ну и что собираешься делать дальше? Махнешь рукой на мрачное будущее и вернешься домой? – менестрель взглянул мне в лицо.
Перед глазами тут же встала картина: я, уставшая, растрепанная, в пыльном платье переступаю порог особняка и сразу же натыкаюсь на раздраженный взгляд приемной матери.
«Алекса, что ты себе позволяешь? Где ты была и почему в таком виде? Какой пример ты подаешь Амели?!» – ее голос ввинчивается в уши и вызывает противный зуд.
«Значит, учителю этикета мы тоже платили напрасно, – приемный отец смотрит с таким осуждением, что хочется провалиться