её муж, мои родители, их родители, разные другие незнакомые мне люди… а также был один парень лет шестнадцати. Как я позже узнал, это был сын тёти. Раньше спальня, в которой меня поселили принадлежала ему. Он был очень скромным, но умным и послушным. К несчастью, однажды он попал в автомобильную аварию и с тех пор его не стало. Вероника с трудом перенесла эту тяжесть и до сих пор держит её на своих плечах. Именно после этого случая у неё появилась настолько глубокая страсть к уборке. Как она объясняет, порой возникает страх, что если она не уберёт квартиру начисто и где-то останется грязь, то кто-то ещё из её близких умрёт. Поэтому её жизнь вращается между бременем прошлого, страхами будущего и острым лезвием настоящего. (Я оторвал взгляд от безмолвных лиц на стене.)
Чуть позже, когда все встали, меня отправили в магазин за хлебом и молоком. Ужасная просьба, не люблю просто так покидать квартиру. Особенно ради какого-то там хлеба и того-то там молока… По мне так, можно обойтись и без них. Тем не менее после завтрака я оделся и спустился к выходу из парадной. Лампочка над тяжёлой железной дверью горит здесь круглые сутки. При этом кажется, словно она никогда не перегорает, а может быть её заменяют столь быстро и незаметно, что никто и не подозревает… Я представил, как человек в чёрном костюме-ниндзя посреди ночи пробирается в подъезд через открытое окно на втором этаже, ловко забирается по сливной трубе, запрыгивает внутрь сквозь раму, в темноте изящными движениями подкрадывается к лампочке и одним движением меняет её на новую… а потом также незаметно удаляется в своё логово городских ниндзя-электриков.
Из открывшейся двери мне в глаза ударило яркое слепящее солнце и приторно зелёная палитра трав. На небе не было ни малейшего намёка на облака. Даже ветер не ощущался на щеках. Кажется, будто всё вокруг замерло. Несколько человек в пёстрых летних рубашках прошли мимо меня в сторону главной дороги. Они разговаривали, ругались, и пили что-то из крафт-пакетов. Откуда-то из-за угла доносился звук газонокосилки и веяло запахом скошенной травы. А в соседнем доме громко играла музыка, слышался смех и свист. Я мотнул головой в попытке прогнать оттуда эти раздражающие звуки.
– А190ВЮ, О529ЕД, О662АЯ, Т013ХЦ…
Я люблю произносить номера автомобилей, когда иду по улице. У всех такие разные сочетания. Бывает даже получаются забавные слова из трёх букв. В магазине, к счастью, было прохладно. Это позволило мне немного оправиться от духоты и пекла. Я неспешно отыскал хлеб и молоко, которые обычно покупает Вероника, одновременно ловко огибая толкающихся женщин и подвыпивших мужчин, и затем оплатил всё на кассе самообслуживания (как я счастлив, что существуют такие кассы).
Уличный воздух вновь ударил сухостью в мои ноздри, когда я покинул прохладное помещение. В голове крутилось желание поскорее вернуться домой, принять душ и упрятаться в своей комнате. К счастью, дорога требует всего минут десять. На подходе к парадной я остановился, чтобы достать зацепившиеся за ткань ключи из заднего