в порядке я. Просто устала. Скажи, куда ехать завтра?
Закончив диктовать перечень дорог, Гэри спросил:
– Так с тобой правда все хорошо? Честно?
– Ты же понимаешь, что план состоит в том, чтобы я противостояла Сефире.
– Это… Если с тобой что случится…
– Тогда ты окажешься в полной заднице в принципиально новом ключе, не так ли?
Лизу охватило раздражение, и, прежде чем он успел ответить, повесила трубку.
Когда Гэри позвонил в следующий раз, голос его звучал подавленно, с нотками раскаяния. Рот Лизы все еще горел от охватившего его инферно, и она свела к минимуму ответы на его вопросы о том, как провела день, как она держится, контактировала ли она с Сефирой. Наконец он спросил:
– В чем дело? Почему ты ничего не рассказываешь?
– Потому что больно, – ответила она. – Больно говорить. У меня с зубами черт-те что, придурок. Теперь давай свои треклятые указания, чтобы я поскорее перестала болтать.
Гэри пристыженно умолк. Чуть погодя сказал:
– Извини, пожалуйста. Я просто не догадывался… твой рот…
Беспокойство, от которого его голос понизился, неожиданно заставило ее глаза увлажниться.
– Да все нормально, – сказала она и разорвала связь. С губ капала кровь, она вытерла их тыльной стороной ладони.
Лиза, никогда не любившая высоту, была не в восторге от маршрута следующего дня, который вел ее из Денвера в Эстес Парк, а оттуда вверх в Скалистые горы и далее через них. Никаких автомагистралей – обычное двухполосное шоссе. По мере того, как дорога взбиралась в горы, слева ее окаймляли сначала голубые ели и пихты, а также сильно заросшие нетронутые луга, их сменил крутой склон, усеянный валунами, затем – словно вырубленные скальные склоны. Справа же ели и сосны чередовались со все более высоким обрывом, каменная парапетная стена вдоль которого казалась недостаточно высокой и прочной, чтобы предотвратить падение автомобиля в пропасть. Напротив той горы, вдоль склона которой Лиза вела машину – она не была уверена, насколько далеко, – вздымалась другая гора, долгий склон которой был изранен бороздами мощного камнепада, упокоившегося у ее подошвы; громада горы едва заметно уменьшалась по мере удаления от нее, а заостренная вершина напоминала гребень исполинского зверя, за который цеплялось, будто мантия, само небо.
В довершение ко всем бедам, Лиза застряла в узком потоке едва ползущего транспорта: движение задерживалось из-за бежевого автодома, катившего в восьми машинах впереди. Несомненно, горный пейзаж завораживал, но когда дом на колесах скрылся за поворотом, уводящим дорогу влево, открылась потрясающая панорама: казалось, что маршрут ведет Лизу прямиком в пустое небо. Да, оптическая иллюзия, но настолько убедительная, что у нее вспотели ладони. За пару сотен футов до поворота условная обочина дороги огибала невозможную, казалось бы, в таком месте зону отдыха, стоянка которой была забита машинами тех, кто остановился сфотографировать пейзаж. У Лизы тоже мелькнула мысль, не передохнуть ли здесь, но все же она решила этого не делать. Не то чтобы