голодными глазами из-за своей рецепционной стойки. Замдиректора Бобков с ней лишь учтиво здоровался, как и со всеми.
Деваха оказалась оборотистой и, улучив момент, взялась за свою жертву на корпоративе. Артёму с пьяных глаз было все равно, чью задницу лапать – Наташину ли, Олину, Адину, – в сильном подпитии все они выглядели одинаково. Он едва запомнил помятое лицо Ады, старательно вылизывающей низ его живота и время от времени заискивающе заглядывающей в его глаза. Если бы она на следующий день ему не написала, этот эпизод стерся бы из памяти.
Ада проявила завидную настырность: она атаковала Артёма сообщениями в стиле «Ты обалденный. Давай продолжим!». Раз дама настаивает… Ему что, жалко, что ли?
Дальше как-то само собой завертелось: секс в обеденный перерыв где придется, переписка, кабаки.
Артём изливал ей накопившееся и невысказанное: о своей непростой юности, о проблемах на работе и в семье. Вокруг замдиректора постоянно вращалось множество людей, поговорить же ему было не с кем. Так необходимые Артёму беседы создавали иллюзию эмоциональной близости, а то и родства душ. Под «поговорить» Бобков подразумевал собственные монологи и сентенции. Катька давно его не слушает, а Ада – само внимание и, что немаловажно, дает всегда и во всех позах.
Сначала Ада казалась праздником среди серых будней, когда можно без всяких обязательств, быта и прочих малоприятных вещей радоваться жизни. Ада вела себя как примерная любовница: ни на что не претендовала, не писала и не звонила без разрешения, не пользовалась духами и косметикой, чтобы случайно не оставить следов на его одежде и тем самым скомпрометировать Артёма перед женой. Как оказалось, до поры до времени.
Артём не заметил, как подруга начала давить. Она требовала уделять ей больше времени, определиться и развестись. Торопила, впадала в истерики и одновременно изливала на него бесконечные признания в любви. Последнее обескураживало: Артёму давно никто не говорил «люблю». Это, несомненно, подкупало и льстило самолюбию – преданные собачьи глаза и елей в уши.
Кто его еще любит? Катька? Не смешите! В последнее время жена только ворчит и придирается. А Ада любит. Постоянно твердит о любви. Разве она может лгать? И он ее, кажется, тоже полюбил. А может, и нет. Но с ней движуха, драйв, жизнь кипит, а не унылое болото, как в семье.
Бобков отлично понимал, что именины сердца вечно продолжаться не будут. С Адой было хорошо, лучше, чем с привычной Катей, но это «хорошо» постепенно начинало превращаться в «не очень».
Артём не сомневался: когда формат их отношений изменится, неминуемо изменятся и сами отношения. Это на этапе свиданий у них боулинги, рестораны и постельная эквилибристика. Очень скоро он получит пресловутый быт, но уже в других декорациях: съемная квартира, алименты, презрение сыновей и огромное чувство вины, а также раздел имущества и необходимость начинать жизнь с нуля. В сорок лет. Чтобы привязать к себе, Ада наверняка постарается родить. Дети – это хорошо, но не на пятом же десятке с младенцем тетешкаться, особенно