кивнул Андрей. – А что, разве епископов-архиепископов как-то иначе ставят?
– Типун тебе на язык! – воскликнул отец Афанасий.
– А что не так? Вон, Патриарх наш, что в Царьграде сидит, чтобы стать таковым, должен сколько золотых монет заплатить. Тысячу али больше. Не помню. Разве сие не есть симония?
– Так куда ему идти супротив воли царя магометан?
– Это меня должно волновать? – наигранно удивился Андрей. – Для меня как для прихожанина и христианина как сие выглядит? Купил он должность? Купил. Значит, симония. Посему и мыслю – ежели в нашем патриархате такое установлено на самом верху, то разве же надобно осуждать тех, кто внизу поступает вслед за Патриархом? Нет ли в этом лицемерия и двуличия?
– Разумно, – хмыкнул, прищурившись, купец. – Но дело не о том. На Москве ныне волнительно. И митрополиту с епископами не до краски. Им вообще ни до чего. Сказывают, что только вмешательство Царицы спасло их от расправы толпы. Так что на будущий год вряд ли они смогут купить краску.
– Что думаешь? – обратился Андрей у отца Афанасия.
– Зерно истины в словах Ефрема есть, хоть мне и горько это признавать. На Москве ныне очень погано.
– Да уж… не позавидуешь Царю-батюшке, – покачал головой Андрей. – Ещё и эти Авгиевы конюшни разгребать.
– А что это за конюшни такие? – поинтересовался Ефрем.
– У древних эллинов в своё время жил герой – Геракл. Безмерной силы воин. Как-то поспорил он с одним из царей эллинских, что сумеет за один день убрать его конюшни, в которых стояли тучные стада годами. И посему считалось, что очистить их невозможно. Не за один день, а вообще. Очень уж великими были эти стада.
– И что Геракл?
– Так он канавку прокопал небольшую и пустил воду ближайшей реки в стойла. Те воды и смыли весь навоз и многолетнюю подстилку. Даже не за день, а быстрее.
– Ха! Ловко!
– Ловко, – согласился Андрей. – С тех пор и стали сказывать про Авгиевы конюшни как про удивительно загаженное место.
– Так ты что, считаешь дела Церковные загаженным местом? – взвился Афанасий.
– Скажи, отче, а почему у тебя тут никаких волнений нет? Может быть, ты делаешь что-то не так? Может быть, ты не ставишь за взятку архиепископов? Или ещё какими паскудными делами не промышляешь?
Отец Афанасий промолчал, нахмурившись и недовольно глядя на Андрея. Но промолчал. После слов о симонии Патриарха, которую он не мог оспорить и как-то оправдать, он решил не продолжать дебатов. Лишь держа в уме по вечеру отписать Царю письмишко с новыми деталями. И митрополиту… возможно…
– Так что, – нарушая неловкую паузу, произнёс Ефрем, – Церковь на будущий год, скорее всего, ничего не купит. Ей не до того будет.
– Но я веду дела с гостями торговыми из Новгорода. Зачем мне продавать через вас?
– Потому что у меня хорошие связи. И я могу много что тебе достать через немецких купцов.
– И коней добрых? Из Нидерландов. Я слышал, что там особых лошадей разводят, смешивая горячих гишпанских жеребцов с местными здоровяками.
– Добуду.
– Ливонцы