было хорошо, если бы не одно желание. В 18 лет я села за руль, папа всегда мне доверял и никогда не запрещал водить машину, даже после того, как я её разбила без возможности восстановления. Кто видел ту разбитую машину, говорили, что я чудом осталась жива. И уже тогда я решила, что когда-нибудь я куплю папе машину.
И вот имея такое желание, и пообщавшись с одной взрослой супружеской парой, я принимаю решение уехать зарабатывать к морю. Я всегда знала, что я больше, чем дочь.
Самое сложное во всем этом было сказать папе с мамой, что я уезжаю. Павильон я закрывать не собиралась, так как планировала уехать всего лишь на одно лето. К тому времени у меня уже была стабильная торговля, постоянные покупатели, наработанные качеством товара и моей любовью к работе. Я нахожу девочку, на тот момент даже не подозревая, что люди могут так притворятся. И оставляю её на лето без какого-либо контроля с полным ассортиментом товара и поставщиками.
Покупаю билет и иду к папе отпрашиваться. Я помню этот день, но не помню, что я говорила. Но, наверное, это было убедительно. И я уезжаю. Всего лишь одно решение, и оно меняет мою жизнь.
Ну здравствуй Сочи, привет Лазаревское. Здесь и начался мой сложный путь. Мои знакомые должны были открыть свое дело, но у них не сложилось, и я остаюсь без работы, кроме них я не знаю никого. В мыслях всё смешалось. Что делать? Уехать обратно? Значит я не смогла. Остаться? Куда идти работать? И после недолгих размышлений я принимаю решение остаться. Снимаю жилье на чердаке гостиницы у моря, именно для работников, где нас проживало 7–10 человек в 1 комнате. И иду искать работу. Меня берут работать на шаурму. Это было маленькое помещение, в которое умудрились поставить два аппарата для приготовления шаурмы и один гриль. Если честно, насколько я не боялась трудной работы, мне всё равно было тяжело. В то время не было на каждом шагу конкурентов, и у нас поток казался нескончаемым. Надо было успевать мыть овощи и нарезать их, жарить мясо и нарезать его, и при этом одновременно делать шаурму и продавать. Но натура у меня крепкая, и работы я не боялась. И даже к закрытию уже еле живая, я, протягивая шаурму с улыбкой, желала приятного аппетита.
Заканчивался август, ничего не предвещало беды. В один прекрасный день звонит мне бухгалтер с торгового комплекса и говорит: “Карина, больше молчать не могу, твой магазин уже давно закрыт. Твоя продавщица в запое.” Сказать, что было больно, ничего не сказать. Я делала шаурму, а в глазах стояли слезы, а как было объяснить, что у меня в Армавире мясной павильон, а я у Вас работаю на шаурме. Да ещё и обещала, что не уеду до 2 октября. Знаете, в сентябре уже выручки упали и заработок был совсем маленьким, но я не представляла, как я смогу нарушить данное мной слово и уехать. А мой магазин в это время был закрыт. Вот сейчас пишу и удивлялись, откуда во мне это, я всегда выполняла свои обещания даже во вред себе.
Отработав смену после 12 часов ночи, я шла на пирс, он был прямо напротив моего жилья. И хотелось рыдать, но не было даже