нет это не мой выбор…»
Нравится нет это не мой выбор
Кто бы не выплыл если такой выпал
кто бы ушел к водорослям и рыбам
по берегам освобождая место
новому зверю имя его известно
Это под ним это в его лапах
мир где пинают гордых и топчут слабых
В каждой щели слышен его запах
В нашей воде он обмывал копыта
В нашей еде клочья его меха
На волосах споры его вида
Но из живых каждый ему помеха
кто не ушел или яму себе не вырыл
Я ж говорю это не мой выбор
«Если настанет время назвать виновных…»
Если настанет время назвать виновных,
будет ли в общем списке еще и этот
мелкий служитель ада из нечиновных
выделен полным сроком в стальных браслетах?
Это же он первый из тех, кто издали
из оголтелых толп набирает фронт
и говорит, что голодных накормят выстрелы —
сразу платок накинут на лишний рот.
Это его криками заполошными
из глубины вызванные, из тьмы,
бедную землю, где обитаем мы,
демоны топчут каменными подошвами.
Далее везде
Раз легли под дырокол вот такие вести,
заместитель и нарком обсуждали вместе:
пики или крести (крики или песни),
или в общей яме уложить слоями —
все решать на месте.
Опер пробует перо, отряхает китель.
Санаторное ситро пьет осведомитель.
Кто сморкался, кто курил, много было смеху.
Председатель говорил, что ему не к спеху.
В санаторной конуре шаткие ступени,
как ремни при кобуре новые скрипели.
Запечатано письмо штатным доброхотом.
На платформе Косино ягода с походом.
После станции Панки все леса в коросте.
В лес ходили грибники, собирали грузди.
Но уже выходит срок: дорогие гости
снаряжают воронок ехать от Черусти.
………………
Зелень снова молода.
Проросла грибница.
Но земля уже не та,
с ней не породниться.
И в краю далеком
под Владивостоком
не поставить свечку
за Вторую речку.
«Пересыпано песком захолустье…»
Пересыпано песком захолустье,
тем и дорого, что так безотрадно;
тем и памятно, что если отпустит,
то уже не принимает обратно.
Там живущее – родня светотени,
в изменениях своих недоступно,
потому и не бежит совпадений
как единственной природы поступка.
Нестяжание его тем и пусто,
что усилие никак не дается.
Но какое-то стеклянное чувство
появляется, вот-вот разобьется.
«Эта местность, сколько б ни светилась…»
Эта местность, сколько б ни светилась,
как в песке налипшая слюда,
есть