меня смотрела та, кого я звал матерью. В последний наш разговор леди Юна МакГиннес впервые в жизни расплакалась. Она прощалась навсегда, и больше мы не виделись.
Я скрипнул песком на зубах и медленно выпустил воздух.
– Умоляю, спасите Ясмин! Заберите с собой, увезите подальше, – закончил Карим, когда мне удалось вернуть равновесие в душе.
– Послушайте, хаджа, – выдавил я с трудом. – Понимаете, о чем вы просите? Чужака вмешаться в местные обычаи!
– Вы маг, они послушают. Трусливые ослы боятся носителей дара Мудреца.
Карим замотал головой.
– И потом куда? – прошипел я. – Дальше что? Вмешаюсь в суд, который инициирован без всякого соблюдения прав человека, полезу в драку с гулями и местной стражей, а потом? Нас дружно посадят в тюрьму, что грозит нарушением договора между странами. Любой аристократ в Маракеше – представитель короля и обязан следовать законам, не вмешиваясь в решения властей касательно местных жителей.
– Тогда женитесь на ней!
Моргнув, я замолчал и открыл рот. Почти как Али двадцать минут назад.
– Что? – захлебнулся словами, а хаджа Мехди поднялся и сурово сдвинул брови.
– Закон Кадиффа позволяет иностранцу жениться на местной девушке. Ее лишат всего: веры, имени, откупа. Семья полностью отрекается от отступницы, проклинает неверную до конца дней. Ясмин никогда не вернется в Маракеш, но хотя бы будет жить. Для каждого амрроканца это настоящий позор, подобный рабству.
– И вы сейчас серьезно настаиваете на таком решении проблемы? У вас нет нормальных судов?
– Ни один местный судья не вступится за опороченную девицу, даже если в случившемся ее вины не больше напёрстка, – горько проговорил хаджа. – Уж лучше позорная жизнь с чужаком вдали, чем смерть от руки безголовых ослов на площади.
– По законам моей страны этот брак не считается действительным, – я из последних сил цеплялся за остатки разума в голове.
Боги, кто-то здесь точно сошел с ума. Солнце макушку напекло.
– Возможно, спустя время вы передумаете. Ясмин чудесная девушка. Прекрасна и добра, как ее мать – луноликая Фатима, – легкий оттенок печали в голосе хаджи заставил меня вздрогнуть.
Я провел рукой по лицу и, развернувшись на носках, направился обратно. Быстро, почти не глядя по сторонам, пока не заметил тихо подкравшегося Али. Судя по выражению лица – он все слышал. Маленький проныра.
– Ни слова, – процедил я сквозь зубы.
Вот наверняка пожалею. Раз сто или двести. Боги, прав дядя: такой характер до добра не доведет.
– Али молчит. Кто же интересуется моим мнением, – философски пробормотал слуга и забрался в седло. – Я отговаривал, но вы упрямее горного мула и порывистее песчаного дракона. Ой, Мудрец, слушался бы бабушку Гюльнихай. Она всегда утверждала, что от чужеземцев одни проблемы…
– Али?
– Да?
– Замолчи и поехали, девчонку сейчас убьют!
Глава 4. Ясмин
Меня силой вывели из лавки Кадира прямо к беснующейся