Так же, как и я иногда. Хотя в телефоне я у него записана, как «Б.У.» (бывшая в употреблении). Это не обидно. От него совсем не обидно. Потому что он свой. Родной. Из всех представителей мужского пола он до сих пор мне самый близкий человек. Для меня высшая степень доверия к мужчине – если я не стесняюсь разговаривать с ним через дверь туалета, когда писаю. Не многие такой чести удостаивались! С Белтовым – не стесняюсь. Мы вообще очень с ним дружим.
Белтов, Белтуша… Я многих своих любимых называла уменьшительно-ласкательными именами и фамилиями (если можно уменьшить-приласкать фамилию) – Стасюша, Лёшечка, Артёмушка, Воробьюша, Белтуша… И так их называли мои подруги (за глаза, конечно). Девочки же всё друг другу рассказывают. Вот, например, моя красивая подруга Юля всем своим мужчинам давала клички (правда, все они почему-то были негативные, ну видимо, такие попадались мужики) и в разговорах все мы, её приятельницы, их так и называли «Придурок», «Тюлень», «Обезьяна», «Свинина», «Головастик»…
С Белтушей мы познакомились в институте. Учились на одном курсе, на факультете театральной режиссуры. На абитуре мы почему-то не встречались, я увидела его только в первые дни учёбы. Помню, должно было быть первое занятие по иностранному языку, и нас распределили по группам. Мы стояли в коридоре, «англичане» у правой стены, «немцы» у левой. А в центре стоял стол. И на этом столе сидел ОН. Равнодушный царь с непроницаемым взглядом из-под затемненных очков. Он мгновенно привлек моё внимание, потому что был не такой как все, причем на театральном факультете каждый второй был «не такой, как все», но он был самый не такой! (чёрт, опять сработал принцип «Самый»!)
Как в начале 90-х все мы выглядели, как одевались? Ну, известно как! Имея в виду то, что мы были студентами-театралами, возможно, мы как-то отличались от общей массы, ну там – шарфик какой-нибудь зелёный на оранжевом свитере, кеды с бусинками, словом, на что хватало фантазии в условиях всеобщего убожества! А, учитывая, что целыми днями у нас шли репетиции, одевались мы по возможности удобно – джинсы, лосины, майки…
А теперь представьте – высокий, худой, элегантный, как тридцать три Вертинских! Он был какой-то абсолютно не советский! Клетчатый пиджак, какие я видела только в иностранных фильмах (кстати, надо спросить у него, где он тогда его достал?), светлые брюки со стрелками, шляпа и дымчатые очки! И ещё рыжие усы! (Белтуша ослепительно-рыжий!)
Потрясающе породист! Герцог. Нет, граф. Маленькие руки, холеная кожа, интеллигентный нос, снисходительный взгляд, прохладный голос. Белая кость, голубая кровь. Ему бы играть положительных белогвардейских офицеров в фильмах про гражданскую войну.. Похож на доктора наук, на профессора. На голландского профессора. При всей положительности есть в нем что-то андеграундное. Я говорю – есть, потому что он остался таким же до сих пор. Он ВООБЩЕ не изменился! Наши однокурсники, когда мы изредка встречаемся, подозревают, что он или лежал в криогене, или не вылезает из барокамеры, или, в крайнем случае, колет ботокс. Потому что Белтуша такой же, как 20 лет назад! Такой же породистый и слегка нездешний.