ого нашлось бы, за что молчать, что отстаивать, перед кем клонить голову..Пороки других людей не обнажались так явно, оттого земля этих людей постоянно купалась в крови своих же братьев и сестер. Гнилая земля, не иначе, верно?.."
Она смогла, наконец, зацепиться хоть за что-то. Его взъерошенные каштановые волосы с рыжеватым отливом под светом лампы стали единственным маятником в этой стихии боли. Она вскрикнула, когда вновь почувствовала, как начало выворачивать все нутро. Казалось, костяшки рук одна за другой дробились от невиданного давления, обращаясь в саму пыль, хотя он всего лишь взял ее ладонь в свою.
"Казалось бы, многочисленные войны должны были привести их хоть к какому-то выводу или уроку, но они только и делали, что пытались прыгнуть выше чужой головы, стирая поколения, истончая в себе что-то, что могло бы остаться от совести, любви и милосердия…животные на их фоне многим были бы гуманнее…".
– Сэм, посмотри на меня.., – свистящий шепот разрезал очередной ее вдох, звуки звоном отдавались в ушах, – Детка, прошу тебя, посмотри на меня… Это же я… Узнаешь меня?…
Шарканье чужих ног вдалеке привлекло внимание обоих.
– Ты бесполезен, и знаешь об этом, ей осталось немного.
Этот голос казался ей так же знаком, но было в нем что-то инородное, с примесью насмешки, презрения.
– Заткнись. Детка?… Эй, детка, просто слушай мой голос, мы что-нибудь придумаем… Все хорошо, слышишь?…
"И ты помнишь чем закончилась эта трагичная история самой бессмысленной борьбы человека с самим собой? Он остался один и за своим превосходством в гордом одиночестве, наконец, поняв всю глупость его нации и нелепость своего существования без возможности к развитию, оставшись в целом мире одновременно всем и никем..Он жалел о том, что все наши мысли скрыты друг от друга, наши сердца словно бы под десятью замками и каждое действие вызывало некое подозрение, а ясности совершенно никакой не оставалось…".
– Да ну что ты можешь сделать? Ты разве не видишь – она теряет себя. Это всего лишь вопрос времени. Сколько раз мы уже наблюдали за подобным? Ты же Чистильщик!
– Заткнись, Вэндал, просто заткнись, пока я не выдрал твой поганый язык к чертовой матери!
"И что же он сделал? А? Он воздал к Высшему, умоляя его взамен своей жизни, дать второй шанс всему живому что бы осталось от него, но с той только разницей, чтоб этот мир был чист, как его последние слезы. Его сердце остановилось, сам мир замер в это мгновение, и его вот-вот клокочущее тело, превратилось в огромный валун, который в последствии разбился в Новую жизнь, разлетевшись осколками тысячи Душ. Так появились Новые люди, и каждое наше действие было отражено в нас самих, мы были словно наизнанку и, отталкиваясь от замысла последнего человека, это должно было привести к миру и процветанию, ведь правда у всех перед глазами…".
Ее дрожащие пальчики впились в его плечи, и парень повернулся к ней лицом, она вдохнула полной грудью и следующие несколько минут, что она кричала были подобны самому Аду.
– Сэм?
– УБЕЙ МЕНЯ! УБЕЙ! УБЕЙ!!! Я НЕ МОГУ ЭТО ТЕРПЕТЬ!!
"А что получилось в итоге? "
***
Три месяца назад
Первые лучи наступающего утра лениво пробирались сквозь плотно задернутые шторы, но во многих домах уже во всю кипела жизнь. В их доме было так же. Она ступала босыми ногами по полу, шлепая по супеням и громко голося:
– Алекс, ты не можешь просто так свалить и оставить меня здесь!– фыркнула девушка на вид лет двадцатитрех. Ее темные волосы каскадом спускались на плечи, серые глаза горели. Она подняла свои тоненькие ниточки бровей вверх, легкая складка морщинки коснулась ее лба, и она еще раз попыталась отыграть возмущение, но заметив едкую улыбочку брата, быстро сдалась и застонала,– Ты не можешь…
– Конечно могу, – хмыкнул Алекс. Он был выше нее на две головы, крепкий, широкий в плечах и с такими же пронзительными глазами, как у нее самой. Сегодня ему снова нужно было выйти вместо напарника, который слег на прошлой неделе с какой-то дурью, – Сэм, если бы ты слушалась тех, кто желает тебе только добра, ты бы не носила его, и не вопила о том, как несправедлив мир.
– Черт побери! Ай, блин! Ай! – она начала трусить левую руку, шипя, матерясь и снова труся ею, пока брат не закрыл ей рот ладонью, смеясь.
– Глупая, ты же знаешь, как работает этот Браслет, пока ты не научишься следить за своим языком, его не снимут.
Она промычала ему в ладонь, от чего он снова прыснул со смеху, но ладонь все же отнял.
– Что ты хотела сказать, милая?
– Чтоб ты шел в жо…,– она прикусила себе язык, борясь с очередной порцией отборной брани и подняла руки в воздух, смирившись с ситуацией. Глубокий вход и выдох помогли ей совладать с собой,– Когда я сниму Дисциплинарный Браслет, вежливо одетый на меня твоим ещё живым лучшим другом и переступлю порог этой квартиры, я найду эту тощую задницу и с привеликим удовольствием защелкну браслет на всем, что у него болтается!
– За