виде подходящего Освальда махнул рукой своей фройляйн, чтобы та сделала какую-то команду, как собачка в цирке. Он поднялся и протянул руку сенатору.
– Крайне рад вас видеть, господин сенатор, не знал, что такие боги политики, как вы, могут снизойти в наш бедный район, – сказал Карл, поправляя нижнюю пуговицу своего напыщенного зелёного до ужаса приталенного пиджака итальянского кроя.
– Герр Иммерманн, тоже рад вас видеть. Вы не беднеете, всё носите костюм, который по цене квартиры в этом районе, – подметил Освальд, показав Миле взглядом, что долго не собирается вести данный диалог.
– Ответьте мне на один вопрос, я же журналист в прошлом, хочу по дружбе спросить.
– Какой же? Давайте ближе к делу.
– Что вы думаете о сегодняшнем убийстве?
– Я думаю, это квалификация для медийного отдела полицейского управления, – ответил сенатор.
– Но вы же всё-таки законодатель, и бюджет определяет ваша партия в сенате. Почему в городе настолько небезопасно, что вообще приходится задавать столь глупые вопросы про убийства? Это же сплошная чушь. Не лучше бы нам интересоваться модой, ганноверским барокко и оперой?
– Хорошо вы подметили, герр Иммерман, но наша партия утвердила самый большой бюджет за последние десять лет для финансирования полицейского управления. Может, ваша абьюдантка хочет задать мне вопрос? – сказал Освальд, посмотрев на девушку, стоящую за плечами Иммермана.
– Аааа, я хочу спросить вас… – промолвила девушка.
– Заткнись, Анджела, не позорь меня перед человеком, – сказал Иммерман, забрав у девушки блокнот. – Знаете, эта молодёжь совсем не держит уровень беседы. Ей пока многого не хватает, но я… я обязательно её натаскаю, – сказал герр Иммерман, похлёбывая свой виски ранним утром ноября. Девушка позади него совсем притихла, и он понимает, что она тут ради карьеры, а путь карьеры бывает очень тернист, если вы понимаете, о чём я.
– Знаете, герр Иммерман, вы очень небрежно относитесь к молодёжи. Когда-то мы с вами были такими же молодыми, и совсем скоро они нас заменят, – ответил сенатор Иммерману.
– Да никогда они меня не заменят, – сказал Иммерман, допивая свой виски.
Он встал, совсем забыв про мнимое приличие и не застегнув пуговицу. Фридрих уже открыл дверь перед публицистом в ожидании похвалы. Старик направился к выходу, держа в одной руке бутылку, а во второй – талию Анджелы, играя мерзкими пальцами по её талии как на пианино.
– Знаете, господин сенатор, статья будет с заголовком: «Потрошитель Яммера: городская власть бездействует». Ждите завтра утренний выпуск с большим заголовком и фото пострадавшей, – сказал Иммерман, удаляясь из помещения «Рыцарской трапезы».
Иммерман покинул зал. Освальд вздохнул с облегчением, а потом сразу же его накрыла зевота. Зевоту оборвал голодный взгляд Милы: то ли она смотрела так на Освальда, то ли на свой салат из морепродуктов – было непонятно.
Освальд выпил черный чай залпом, и