дали мне соответствующие бумаги и разрешение. Со своей стороны я смогу гарантировать трудоустройство приблизительно для 600 человек.
– Ничего плохого в трудоустройстве людей не вижу, – заметил Освальд. – Я дам Вам одобрение сената. Но хочу лишь спросить, сколько эти люди будут работать в сутки и какую зарплату получать?
– По стандарту 14 часов в сутки, 6 дней и 20 марок в неделю, – ответил еврей.
– Неплохо, мистер Ротшильд, – хмыкнул Освальд. – Но для моего полного морального одобрения я бы хотел услышать о 12 часах в сутки и о 40 марках в неделю. А так Вы говорите о каком-то римском рабстве.
– Прошу заметить, – возразил Ротшильд, – мой народ был в римском рабстве, когда Ваш народ еще не вылез из пещер и рек на севере. Готов повысить до 30 марок, но 14 часов остаются.
– 35, – твердо ответил Освальд.
– По рукам, – вздохнул Ротшильд и встал с дивана, потянув руку.
– Никто не остается довольным, выходя из переговоров, не так ли, Герр Освальд? – спросил он с усмешкой.
Да, это Вы хорошо заметили. Сегодня же Моника подготовит все предстоящие документы. Все остальные детали мы урегулируем с Моникой. Но, мистер Ротшильд, вы должны понимать, что это дело должно быть совершенно конфиденциальным. Мы не хотим привлекать излишнее внимание к этой сделке, не так ли?
– Согласен, конфиденциальность очень важна для нас, – ответил Ротшильд.
– Насчет охраны территории и обеспечения безопасности рабочих это также нужно обсудить? – заметил еврей.
– Да, безопасность будет нашим приоритетом. Мы обеспечим охрану и принимаем на себя ответственность за благополучие рабочих. Я думаю, нам удастся добиться взаимовыгодного соглашения, – тихо ответил сенатор.
– Прекрасно. Надеюсь, это сотрудничество будет успешным и приносящим пользу обоим сторонам, – сказал Ротшильд.
Ротшильд, пожав руку, надел на свою седую плешивую голову цилиндр и покинул кабинет. Еврей был из старой гвардии, таким обычно не перечат. В его глазах было что-то животное, но в то же время рыцарское. Знали бы вы, сколько Ротшильд потратил на благотворительность! Одна треть бесплатных обедов для малообеспеченных в северной Германии оплачивается этим стариком.
Освальд постепенно разбирал оставшиеся дела на день, подписывал законопроекты и утверждал порядок дневного заседания для законодательного собрания на месяц. Время близилось к обеду. Освальд в течение всей своей жизни очень мало ел, и невероятно, как при таком питании ему удалось дорасти до 1,80 м. Утром он пил кофе и шел на работу, в обед обычно ел сэндвич с селедкой и луком, после чего обязательно пил мятный чай, чтобы со рта не несло. А вечером он брал пару баварских колбас и сотню граммов вареного картофеля. Поговаривают, что раньше Освальд ел намного больше, но смерть жены и сына подкосила его на такую голодовку.
Как всегда, Освальд спустился в буфет за своим сэндвичем.
Проходя на углу лестницы, его резко тяжелыми руками в черных перчатках схватили